— А это хорошая идея.

Отряд повернулся к Хаджару, пытаясь отыскать в его взгляде намек на задуманное, но столкнулись только с уже знакомыми им огоньками безумия.

— Опять, — выдохнул Шакх и покачал головой. — Годы идут, варвар, а ты каждый раз пытаешься отыскать более неразумный способ свести счеты с жизнью.

— Что ты задумал, Хаджар? — обеспокоенно спросила Лэтэя.

Хаджар уже было открыл рот, чтобы объяснить детали плана, как Артеус вскрикнул и опустился на правое колено. Кровь брызнула у него из носа и волшебник, убрав руку за пазуху, вытащил из складок одежды несколько пилюль и закинул их в рот.

Кровь тут же остановилась, а болезненная бледность уступила место здоровому розовому оттенку. Вот только алхимии, способной помочь адепту уровня Небесного Императора, у них имелось не так чтобы много.

Как и в целом — во всем смертном регионе.

Очередная молния ворвалась было в пещеру, но столкнулась о скрещенные топоры гнома. Тот взревел раненным бизоном, после чего заставил запылать руны на стали, а затем и сам предстал окутанным лавой и огнем.

Постепенно, с трудом, но смог поглотить молнии и впитать их в себя.

То, что нужно…

— Доверьтесь мне! — выкрикнул Хаджар, обнажая Синий Клинок.

Отряд, в последний раз обменявшись взглядами, с решимостью воинов, коими они и являлись, вышли из пещеры. Небо над ними заволокло темными тучами — предвестниками той силы, которой собирались противостоять Небесные Лисы.

Силы, что прежде заставила сгинуть не одно поколение горцев.

Глава 1745

Атмосфера задрожала от напряжения, когда Хаджар вместе с отрядом выступили против Дикого Бога, властительницы бурь и штормов.

Каждое движение воинов внешне казалось скупым, но если приглядеться, то становилось понятно, что даже малейшие их движения рассчитаны и точны. Ни лишнего вздохи или взгляда не позволяли себе их тела.

Каждый из Небесных Лисов был готов сыграть свою роль в даже неизвестном им плане. Настолько крепко была их вера друг в друга, взращенная за почти полтора века совместных приключений и сражений.

А буря постепенно зарождалась в темных небесах, обещая подарить битве гневную мелодию небес, рассерженных наглостью смертных, осмелившись выступить против их творения.

Когда Громовая птица, распахнув клюв, взмахнула крыльями и сорвалась с пика в их сторону, Шакх взмахнул саблями. Энергия и терна закружили вокруг него в энергиях столь чуждых этому краю снегов и льдов.

Внезапно торнадо из песка выстрелила в небо и теплые, сухие ветра накрыли часть горы барханами, из клубящихся песков которых показались огромные песчаные волки.

Едва ли осязаемые звери закружили по воздушным тропам вокруг птицы, пытаясь растерзать своими клыками из крепчайшего и острейшего стекла её перья молний, заставляя Дикого Бога отвлекаться на их стремительные атаки — каждая из которых хранила в себе удары сабель Шакха.

А в это время Лэтэя уже успел переместиться на соседний пик и запылало её копье. Каждый выпад и каждый удар воительницы протягивался через пространство небесным светом. Но не тем, что встречает путника радостными лучами утреннего солнца. Нет. Каждый удар копья Лэтэя оборачивался холодным и даже в чем-то мрачным шлейфом падающей кометы, заставляя Дикого Бога отвлекаться от волков и прикрывать уязвимые точки перьями-молниями.

Арнин, спрятавшись в тенях, не мог оторвать взгляда от происходящего.

Даже во время битвы с могучим Диким Богом Хаджар и его отряд оставались внешне непоколебимыми, умудряясь сохранять решимость и хладнокровие.

Их практически идеально скоординированные атаки умудрялись раз за разом выбивать из тела и крыльев Громовой Птицы все новые и новые перья-молнии, и постепенно блеск птицы ослабевал, пока Арнин, наконец, не понял, в чем замысел Безумного Генерала.

Ветер вокруг сражавшихся постепенно стихал, а гроза над головой, казалось, теряла свой запал, отражая постепенную слабость, накатывавшую на Громовую Птицу.

Небесные Лисы тут же воспользовались открывшимся для них окном, и втрое усилили напор — каждый из воинов бился на пределе своих возможностей.

Пустынные волки Шакха и он сам, окутанные вихрями раскаленных песков, то и дело врывались в бой, а их неустанные, несущие погибель атаки, отвлекали внимание монстра от остальных.

Выпады Лэтэи, оставляя за собой шлейфы падающих звезд, осыпались на существо и каждый из них неизменно попадал в те места, где птица лишилась перьев-молний.

Артеус, ослабленный недавним противостоянием, сосредоточился на чарах поддержки. Таинственные слова срывались с его уст, заставляя вспыхивать все новые и новые волшебные символы и иероглифы. Те танцевали вокруг членов отряда, поглощая или перенаправляя в небо перья-молнии, каждое из них способно расколоть горный пик и сжечь целый город.

Воздух гудел от энергии его чар, а сама ткань реальности продавливалась под несгибаемой волей чародея.

Хаджар, буквально слившийся с ветром, ураганом кружился вокруг Громовой птицы. И каждый его удар, рассекая броню из молний, глубоко врезался в плоть монстра. Ветер, казалось, пел голосом силы атак генерала, воспевая его мощь и умения, будто пытаясь заглушить вой отступающего шторма перед лицом той бури, что зарождалась в груди безумца.

И тут птица распахнула пасть. Все перья на её теле разом вспыхнули, и энергия протянулась длинными вспышками по всей плоти монстра, пока не собралась в пучок света внутри клюва.

— Кья! — пронзительный крик разрезал пространство, а следом за ним поток молний единым порывом разметал пустынных волков.

Он опалил Шакха, отбросив того в сторону; разбил выпады Лэтэи, едва не заставив ты исчезнуть внутри искр электричества, но Артеус вновь ударил посохом и каскад волшебных символов непроницаемым куполом накрыл воительницу.

Один только Хаджар остался недвижим. Неожиданно плавными и легкими движениями, будто он находился не в пылу сражения, а беззаботно бренчал струнами ронг’жа, он провел мечом по воздуху.

И тут же разъяренная буря развернулась за его спиной. Она закружилась ветрами столь же могучими, сколь и холодными. Те обступили молнию Дикого Бога, заставив ту изменить свое направление и, выгнувшись дугой, врезаться в прижавшегося спиной к скале Албадурта.

Гном напрягся, надулись его могучие мышцы. На этот раз не одинокая молния ударила в скрещенные топоры, а целый сонм ей подобных.

— А-а-а! — завопил гневом битвы Алба-удун, но решимость не гасла в его зеленых глазах.

Камни и скалы, оборачиваясь лавовыми потоками, втягивались в тело гнома, давая тому силы сопротивляться удару Громовой птицы.

Хаджар, пользуясь моментом, когда Дикий Бог из-за затянувшейся атаки не имел возможности защищаться, окончательно слился с ветрами. Его движения настолько ускорились, что он стал неуловим даже для наметанного взгляда оборотня.

Генерал обрушился на