понимаю, – со вздохом сожаления сказал он, разглаживая костюмчик. Держу пари, защитный барьер он уже восстановил, так, на всякий случай… – Каюсь. Мои методы не всем по душе. Но у меня честные намерения. Я всего лишь хочу остаться здесь, на Базе, и стать членом вашей большой дружной семьи. Примите меня в нее, и ваши интересы станут моими интересами.

– Как мило. Только мы не заинтересованы, – отрезала я.

– Вы не знаете, что теряете. А вот что приобретете, я вам покажу… – Он вытащил из стола набор глянцевых открыток процветающего рая.

– Не заинтересованы, – мрачно поддержал командор.

– Ну, тогда, кажется, мне пора…

– С Базы?! – обрадовалась я неожиданному повороту.

Алекс тоже посмотрел на дьявола удивленно-недоверчиво. Тот кисло улыбнулся, не оправдав наших надежд:

– Нет, на совещание к шефу, он просил меня зайти к нему поработать над мучающим его в последнее время трудоголизмом.

– Странно, последнюю неделю его и в кабинете не застанешь, секретарша все время говорит, что он пораньше ушел отдыхать, или что сегодня очередная серия его любимого сериала, или боксерский матч, или спина болит. На трудоголизм такое повеление что-то не походит.

– А, вспомнил, он просил наоборот – избавить его от лени и привить психологию трудоголика! Точно, я ведь уже смог избавить его от трудно поддающегося лечению комплекса малого роста. Мне нравится моя теперешняя работа – приносить людям пользу, а не как в былые времена. Даже вспомнить стыдно… Но прошу извинить, действительно, пора бежать… Рад был увидеться в такой дружеской обстановке, прямо как когда-то в Венеции. Заходите еще!

– Приносить пользу, говоришь? А как насчет бедной секретарши шефа, после ваших сеансов гипноза возомнившей, что я ее люблю? – остановил его Алекс, хватая за воротник.

– Ка-а-ак? – вскричала я, потому что еще была не в курсе, и цапнула его за горло.

– Вы… меня… за-ду-ши-те, дорогая…

– Я тебе не дорогая, старый козел, – пользуясь тем, что мой супруг его крепко держит, я пнула дьявола коленом в живот. И опять не встретила защитного барьера. А может, это ему нравится, хоть какой-то человеческий контакт, потому и позволяет себя бить? Или вообще отпетый мазохист и получает удовлетворение от боли?! В таком случае на первом ударе и закончим. Я не собиралась доставлять ему удовольствие!

– Алина, – упрекнул меня мой муж.

– Что, мечта моя?

Он многозначительно изогнул бровь. Знаю, что не любит, когда я бываю грубой, но ведь меня вынудили! Этот козел безрогий…

– Ты оставила котят? Я же просил тебя…

– Я их покормила, и они уснули, проспят до вечера. В конце концов, с ними мама. Можно я еще разочек его стукну? За секретаршу?!

– Это было в рамках курса терапии, – попытался вывернуться главный библейский злодей. – Я помог этой красавице испытать чувство влюбленности, помогающее женщине всегда быть в тонусе! Чем это плохо?

– Врешь ты все, – в сердцах выпалила я. – А ты в курсе, что избавление от комплекса малого роста переросло у шефа в убежденность, что он великан и ему теперь все притолоки и потолки низки?

– Да, он жаловался. Легкий побочный эффект. Над этим мы тоже с ним работаем. Так что не задерживайте меня. Шеф не любит ждать, а когда он узнает, кто меня задержал, то вас лишат квартальной премии. И помните, я предупреждал…

Алекс выпустил его, брезгливо вытер руки о штаны и, вытолкав меня вперед, вышел следом, с треском захлопнув дверь. Мы минорно поплелись к себе…

– Да он комедию ломает. И вообще скользкий как угорь. Правда, я никогда угря в руках не держала, но если у него такая репутация, то я поверю народу. И зачем ты отпустил этого зловредного типа? Не хочешь терять премию? Понимаю… – на ходу кивала я.

– Нет, конечно, не из-за премии и не из-за шефа. Просто все это бесполезно. Дьявол не покинет нас добровольно. Это я прочел по его глазам. Придется искать иные методы.

– Он проговорился, что у него есть информатор. Но будем помнить, что не так страшен черт, как его малютки.

– Врет, у нас на Базе нет предателей, – твердо оборвал меня мой муж-идеалист.

– Откуда ты знаешь? Положим, говоря мне о том, что он получил сведения, что ты якобы любишь другую, от своего информатора, он наврал. Но люди, ну… и дьяволы всегда проговариваются о тайном, чаще всего этого никто не замечает, но мы агенты, от нас ничто не ускользнет. Он проронил это слово – «информатор». Надо его выявить и подвергнуть остракизму.

– А что это значит?

– Точно не знаю… но что бы оно ни было, гнусному предателю это точно не понравится, – пообещала я, грозя невидимому противнику кулаком.

…В ту же ночь, дождавшись, когда Алекс, Анхесенпа и котята уснут, я быстро переоделась, взяла ультрафиолетовый фонарик-термодатчик и бесшумно выскользнула в коридор. Интуиция мне подсказывала, что неизвестный информатор, как и всякий нормальный злодей, устраивает тайные встречи с дьяволом под покровом ночи. А когда еще ему их устраивать? При свете дня и куче свидетелей в оранжерее, где их даже растения с удовольствием подслушают, так, что ли?! Я решила пропатрулировать коридоры, ведущие к кабинету нашего психолога, и. может быть, постоять где-нибудь за углом в засаде…

…У двери в кабинет дьявола с помощью специального ультрафиолетового фонарика, который показывал невидимые глазу следы, я обнаружила следы кошачьих лапок. Термодатчик показал, что они были самыми свежими. Поскольку Анхесенпа мирно спала в обнимку с котятами, то это могли быть следы только одного-единственного существа на Базе. Усатого такого, в стильной полосатой шубке…

Что он задумал? Он зашел в кабинет последним. Он и сейчас там. Обратно следы не вели. Я приникла ухом к замочной скважине. Жаль, подслушивающего устройства у меня не было. Но оно и не понадобилось. То, что я услышала вдруг, разом прояснило все…

– Еще она любит, когда он приходит с цветами, говорит, что ради цветов готова на все. Услышал случайно, когда проходил под