будущем я тоже не задумывалась. Потому что для меня не было ничего важнее того, что он любил меня. А он любил меня, Максон, он очень меня любил.

Слезы хлынули снова. Я обхватила себя руками, ощущая отсутствие Аспена с такой остротой, как никогда прежде. Пока я рассказывала, все показалось еще более реальным. У меня не осталось иного выхода, кроме как закончить историю.

– Встречались тайком два года. Мы были счастливы, но он все время переживал, что приходится прятаться, что он не в состоянии дать мне то, чего, по его мнению, я заслуживала. Когда пришло приглашение участвовать в Отборе, он настоял на том, чтобы я подала заявку. – (Максон разинул рот.) – Я знаю. Это несусветная глупость. Но он всю жизнь ел бы себя поедом, если бы я не попыталась. А я была совершенно, совершенно уверена, что меня никогда не выберут. Ну кто я такая? – Я всплеснула руками. Ведь и правда до сих пор не могла прийти в себя. – От его матери я узнала, что он откладывает деньги, чтобы жениться на какой-то неизвестной девушке. Как я обрадовалась! Тайно устроила для него небольшой ужин в надежде, что смогу выманить у него предложение руки и сердца. Мне так этого хотелось! Но когда он увидел, сколько денег я на него потратила, то расстроился. Он очень гордый. Считал, что он должен меня баловать, а не наоборот. Видимо, в тот момент понял, что никогда этого не сможет. Ну и порвал со мной, вместо того чтобы сделать предложение… Неделю спустя я узнала, что меня выбрали.

Максон прошептал что-то нечленораздельное.

– В последний раз я видела его, когда меня провожали сюда, – выдавила я. – Он был с другой девушкой.

– Что?! – ахнул Максон.

Я закрыла лицо:

– Это сводит меня с ума. У него всегда не было отбоя от девчонок, а теперь нет никаких причин им отказывать. Может, он сейчас с той самой девушкой, с которой приходил на мои проводы, не знаю. И я не в силах ничего изменить. Но одна мысль о том, что приеду домой и буду вынуждена все это видеть… Я просто не могу… – Я плакала и плакала, и Максон не пытался остановить меня. Когда слезы наконец начали иссякать, снова заговорила: – Максон, я надеюсь, ты найдешь ту, без которой не сможешь жить. Правда. И еще надеюсь, что тебе никогда не придется узнать, каково это – пытаться жить без нее.

На лице принца пусть и слабо, но все же отразилась моя боль. Рассказ явно его расстроил. И даже более того – рассердил.

– Прости. Я не… – Его лицо немного смягчилось. – Сейчас подходящий момент, чтобы похлопать тебя по плечу?

Неуверенность в его голосе вызвала у меня улыбку.

– Да. Более чем подходящий.

В его взгляде отразилось сомнение, как и в прошлый раз, но вместо того, чтобы просто похлопать меня по плечу, он наклонился и нерешительно меня обнял.

– Никогда никого не обнимал, кроме мамы. Так хорошо?

– Сложно обнять кого-то неправильно, – рассмеялась я и после непродолжительной паузы призналась: – Хотя я понимаю, что ты имеешь в виду. Я на самом деле тоже если и обнимаюсь, то только со своими родными.

После долгого дня, проведенного в неудобной одежде на съемках «Вестей», за ужином и за разговорами, я чувствовала себя совершенно опустошенной. В объятиях Максона, который время от времени даже легонько поглаживал меня по волосам, было так уютно. Несмотря на растерянный вид, вел он себя вполне правильно. Принц терпеливо ждал, пока я перестану всхлипывать, а потом отстранился, чтобы взглянуть на меня.

– Америка, даю тебе слово, что буду держать тебя здесь до последнего. Насколько я понимаю, они хотят, чтобы из всей Элиты я оставил троих и затем сделал окончательный выбор. Но клянусь, что оставлю двоих и продержу тебя во дворце до этого момента. Я не отправлю тебя домой, пока мне не придется это сделать. Или пока ты сама не будешь готова уехать. Смотря что случится раньше. – (Я кивнула.) – Знаю, мы с тобой знакомы всего ничего, но думаю, что ты чудесная девушка. И мне больно видеть тебя такой расстроенной. Окажись он здесь, я бы… я бы… – Максон содрогнулся от возмущения, потом вздохнул. – Мне очень жаль.

Он снова притянул меня к себе, и я склонила голову на его широкое плечо. Я знала, что Максон держит обещания. Вот уж никогда бы не поверила, что найду здесь подлинное утешение.

Глава 16

На следующее утро я проснулась с опухшими веками. Хорошо, что все рассказала Максону. Кто бы мог представить, что дворец – золотая клетка – окажется единственным местом, где я смогу позволить себе начистоту говорить обо всех своих чувствах.

За ночь события предыдущего вечера успели улечься в голове, и я была уверена, что здесь мне ничто не грозит. На то, чтобы отобрать из тридцати пяти девушек одну-единственную, у Максона уйдет несколько недель, если не месяцев. А мне не нужно ничего, кроме времени и места, где можно зализать раны. Уверенности, что когда-нибудь смогу забыть Аспена, не было. Мама как-то сказала, что первая любовь остается в сердце навсегда. Но может быть, за это время я хотя бы смогу немножко прийти в себя.

Служанки ни словом не обмолвились о моих заплаканных глазах, лишь молча позаботились о том, чтобы снять припухлость. Равно как не задали ни единого вопроса про спутанные волосы – молча привели их в порядок. Я была им очень за это благодарна. Дома, даже если все видели, что мне грустно, никто не бросался на помощь. Здесь же я чувствовала, что все беспокоятся обо мне и окружают безграничной заботой.

Была суббота, так что никаких мероприятий не планировалось, но всем предписывалось находиться в Женском зале. По субботам во дворце бывали гости, и нас заранее предупредили, что с нами могут захотеть встретиться. Меня такая перспектива не слишком вдохновляла, но зато я смогла впервые нарядиться в новенькие джинсы. Разумеется, так безупречно ни одни джинсы еще не сидели. Возможно, раз уж у нас с Максоном завязались такие приятельские отношения, он позволит мне оставить их себе, когда я буду уезжать домой.

Медленно спустилась по лестнице. Усталость прошлой ночи давала о себе знать. Не успела я дойти до Женского зала, как донесся гул голосов, а стоило переступить порог,