Из забытья я вернулся ближе к вечеру. Лена сидела рядом и держала меня за руку, Распопов ножом чистил ногти, Фрейд курил на балконе номера, в котором, помимо давешнего врача, обнаружились и полицейские. Пожалуй, это слишком, и я снова провалился в беспамятство.

Утро началось значительно лучше, чем закончился вечер. Мне сообщили, что установлена попытка отравления, злоумышленников ищут и вскоре арестуют. На мои недоуменные вопросы: кому надо меня травить? – примчавшийся Кристиан все разузнал, объяснил, что это, скорее, всего, месть за того прибабахнутого дедка-нацика, чью палку я отнял на вокзале. Последователи у него такие же дурные, «папу обидели», вот и взялись за меня. Сам дедок уже в бегах – ищут.

Полиция сразу тряхнула портье, столь настойчиво зазывавшего нас в «Захер», нашла там кельнера, тоже состоявшего в «Немецкой рабочей партии», ну а дальше дело техники. Шустро они, но сейчас венским властям ни разу не нужна эдакая смерть царского молитвенника, и так отношения хуже некуда, а впереди Босния…

В отель пошло паломничество первых лиц. Приехал мэр Вены, вице-канцлер, еще какие-то важные чиновники. Объявился и наш посол – князь Урусов.

– Что же вы, голубчик, так неаккуратно, – попенял он мне осторожно. Видимо, тоже уже был наслышан про мои «французские» приключения.

– Ох, княже! – закатил глаза я. – Смертушка ко мне пришла, молись за меня.

Урусов испугался, побледнел. Лена же поняла, что я играю на публику, подмигнула. Посол это заметил, погрозил пальцем, вышел успокаивать австрияков.

Пришел с визитом Фрейд, рассказал, что полиция изъяла у преступников флакон с олеандром – растительным ядом – и я обязательно должен был видеть галлюцинации. Не поделюсь ли?

Вот же фанат! Пришлось закатив глаза рассказывать ему про волчицу Мару, что сначала украла меня в поле, а потом вскормила в сибирской чаще. Самой собой в сюжете был медведь Улаб и рысь Гира.

– А вы шутник, герр Распутин, – улыбнулся Зигмунд.

Лена так и вовсе расхохоталась.

– Читал в поезде Киплинга… – вздохнул я. – Отложилось.

– Да, наше подсознание весьма удивительно работает, – кивнул Фрейд. – Нам только предстоит изучить эти сложные механизмы.

Психолог откланялся, вернулся Урусов. Вместе с «боевиками» он насел на меня с предложением уехать. И побыстрее. Вот прямо вечерним поездом. Когда к нажиму присоединилась Лена – я сдался.

Пока упаковывались и собирались, пришлось вытерпеть еще один визит. Главного полицмейстера Вены, господина Брюгге. Он долго и велеречиво приносил свои извинения, просил сохранить инцидент в тайне. От меня было достаточно подписать заявления, суд приговорит преступников к заключению в особом режиме, без заслушивания сторон.

– Неужто душегубы согласны?

– Когда есть на то высочайшее повеление, – полицмейстер ткнул пальцем в потолок, – их никто и спрашивать не будет.

– Давайте заявление.

Глава 15

Вот казалось бы… Приехал национальный герой. Первый русский пилот. Толпы встречающих на вокзале, торжественный митинг, Кованько под песню «колонистов» «Смело в бой пойдем» цепляет на голову лавровый венок из золота… Ну ладно, позолоченный. Прием в Царском Селе, фуршет в Зимнем, море шампанского, салюты. Разумеется, образцовый пролет с разворачиванием в небе шелкового вымпела императорских цветов. Хотел было дымом выписать царский вензель, да на тренировке такое непотребство получилось… Все это под музыку военных оркестров. «И дамы в воздух чепчики кидали…» А потом ад, ад, ад…

Во-первых, чувствовал я себя все еще очень так себе… Болел желудок, периодически накатывала «морская болезнь». И все это приходилось скрывать, дабы не вызвать кривотолки. Прямо во время приема я мог уйти искать клозет, отговорившись временем молитвы. Это фраппировало «свет», но одновременно в народе опять пошли слухи о моей святости. Шутка ли… самого царя оборвал во время речи и ушел общаться с Богом.

Во-вторых, с царем и царицей тоже было не все гладко. У Никсы с Аликс – новое увлечение. Точнее новый фаворит. Тибетский лекарь Дэмчи. Круглый, упитанный колобок с хитрыми узенькими глазами. Бьет в бубен, чем-то окуривает царскую семью, поет заунывные песнопения. У шарлатана хватило ума не отменять мои назначения, поэтому цесаревич чувствует себя более-менее, но вот самодержец с императрицей… Эти периодически ходят по дворцу с остекленевшими глазами.

– В курево он что-то подмешивает! – сообщила мне тайком жена. – Вот тебе истинный крест, Гришенька, как первый раз унюхала, чуть сама не скопытилась.

Пришлось «побеседовать» с Дэмчи. Вдумчиво, тщательно. Подкараулил в парке, когда лекарь собирал какие-то корешки, налетел, избил. Простые пути – они самые эффективные. По лицу не бил, только по телу. Но обработал тщательно, допинывал уже на земле под натуральный вой.

– Все понял? – я поднял за волосы Дэмчи, поставил того на колени.

– Да, Григорий Ефимович, уразумел! – у лекаря оказался вполне чистый русский. – Сей же час съеду.

– Напиши письмо царю, что духи позвали в паломничество по святым местам. Есть у вас там в Тибете таковые?

– Я из Верхнеудинска!

Ага, это у нас получается будущий Улан-Удэ. Бурятия.

– Кто ко двору представил? – я дернул «шамана» за волосы.

Дэмчи замялся.

– Ну?!! – я еще раз двинул сапогом по голени бурята.

Тот опять взвыл, пробормотал:

– Феофан!

Вот же… приличных слов нет. Аккурат к моему приезду постарались.

– Сегодня же вон из Царского! Иначе прокляну, сгниешь в два дня. Ясно?

– Господи, прости! – перекрестился Дэмчи.

– Ты же буддист? – удивился я.

– Феофан крестил. Но сказал, что травы можно, духов тоже разрешаю. Дескать, в Библии это есть.

– И где же?

– В Книге царств. – Дэмчи закатил глаза процитировал: – «Но злой дух от Господа напал на Саула».

– Ладно, вали. И побыстрее.

Избавившись от одной проблемы, я пошел решать следующую. Во дворец зачастили «черногорки». Милица получила от царицы прощение, притащила за собой Стану. Эта битва должна была стать не менее напряженной, но в ней у меня был важный союзник.

В Питер уже месяц как приехал Зубатов. И сразу получил по моей протекции должность товарища начальника Охранного отделения. Он был уже в курсе насчет провала Азефа, восстанавливал собственную сеть агентов и усиленно копал под Герасимова.

– Столыпин на днях вызывал Александра Васильевича к себе, кричал на него, – поведал мне Зубатов, когда мы с ним встретились во дворце на приеме.

– На повышение его надо отправить, – задумался я. – Генералом по особым поручениям. Вроде как почетно, а мешать не будет. Поговорю с Петром Аркадьевичем.

– Я еще не готов, – покачал головой Зубатов. – Вызвал своих бывших сотрудников по московскому отделению, но не все еще приехали, да и не все снова готовы на службу. Обиженных много.

– На обиженных воду возят, – вздохнул я. Чистоплюи.