но не более…

Ну да… Эмма утверждала, что очень даже более. До любви! Крохотный червячок, о котором я и не подозревала, но который все равно старательно подтачивал уверенность в правоте матери Змея, скончался. Крамольная мысль: вдруг Эмма недоговорила что-то или поняла по-своему, погибла следом за ним. Стейн повторил слова матери… И именно он недоговорил, ограничившись той частью правды, где брак вызывал лишь дружбу…

Улыбнувшись, я убрала ладонь теневика от своей щеки. И чтобы меня не трогали за руки, взяла вилку и чашку с остывшим кофе.

– …С магией иначе, – продолжил Змей, откидываясь на спинку стула. – Она связана. И это может ослаблять…

– Поэтому ты неустойчив к моему проклятию? – Я отпила кофе и съела кусочек десерта, совершенно не чувствуя вкуса. – Ты ведь можешь удержать любую магию? Но проклятие… его не выходит?

– Выходит, но не полностью, – неожиданно признался Стейн и со смешком добавил: – Сложно удержать то, что идет изнутри.

– И поэтому я слабее. – Часть проклятия перешла на моего супруга, но он не заставляет других говорить правду, не позволяет его собственная магия.

Повезло, что вдовствующая императрица решила связать меня именно со Стейном. Будь это кто-то другой, я давно стала бы ходячим источником правды во имя правды. И сама бы сбежала в уединенный домик на краю света!

– Проклятие брата не действует на тебя из-за моей магии, – добавил Стейн, беря чашку и покручивая ее в руках. – После нашего брака я нашел кучу информации об обряде. Чисто теоретически я могу на время перетянуть на себя большую часть проклятия. А потом возвращать его частями, чтобы ты могла научиться его контролировать.

Я замерла с вилкой и чашкой в руках.

Предложение Стейна – не просто возможность научиться контролировать мою способность делать всех правдивыми. А возможность жить как все! Без домиков по типу склепа.

– За наш успех! – Стейн улыбнулся, отсалютовал мне чашкой.

– За успех! – Я повторила его жест, отпила холодный, но ароматный и вкусный кофе.

Змей отставил пустую чашку, подчеркнул в списке пункт о гибели сестры моего отца и его двухгодичном самоустранении от семейных дел. Мне тоже было интересно, с чего вдруг родитель остыл к делу нашего рода.

– Если работа на семью – прикрытие для обучения, а гибель сестры на два года ее остановила… – Стейн нахмурился, потер пальцем бровь. – В порядке бреда… Со смертью сестры проклятие исчезло? И ее, и его?

– Если так, – я повернула блокнот к себе, опустила чашку на стол и потерла пальцами шею, – это был бы выход…

Мне не верилось, что я произношу жуткую по своей сути вещь:

– …Достаточно было избавиться от второго ребенка, если это девочка… до ее рождения. Они не сделали этого, слава теням и солнцу. Но и не боролись с проклятием?

Привет, проклятие! Опять я размышляю вслух.

– Твоей семье нужно проклятие, – уверенно кивнул Стейн. – По крайней мере, часть, связанная с ложью.

– Она хороша для бизнеса, – скривилась я. – А я всего лишь приложение с неудобными свойствами, которое надо спрятать.

– Мы их удивим, – пообещал Змей, захлопывая блокнот. – Но нам нужен третий. Тот, на ком ты сможешь проверять силу проклятия.

Вытащив линзу, он начал перелистовать картинки с номерами.

– Юрген подойдет. Мы с ним с первого курса дружим.

– А как вы познакомились?

– Как два задиры, – усмехнулся Змей.

Он не преувеличил: дружба с Юргеном началась с магической дуэли. Точнее, с дуэлей, потому что первый бой закончился ничьей. Второй тоже. На третий парни не пошли, поняв, что результат будет тот же. Вместо поединка они отправились отмечать примирение. Отметили хорошо. Потом отбили девушку от бандитов, напавших на юную лаерну. После этого их дружба стала крепче вечных льдов в горах.

– Сегодня и завтра тренируемся у меня дома, потом вставим контроль над проклятием в наши занятия, Эмерсон решил, что тебе нужно их продолжать, – нажимая на картинку с портретом Юргена, добавил Змей.

Опять к нему домой? Не хочется. Но я переживу. Главное, что у меня появился запасной вариант на случай, если меня так и не выпустят в финале на арену… Впрочем, о чем это я? Никаких упаднических мыслей! Мне все еще надо в основной состав команды, и я сделаю все, чтобы туда попасть. Все в пределах разумного…

– Юрг, ты где? Далеко от института? Помнишь гостиницу неподалеку? Подгони мобиль к кафетерию… Там, где раньше книги продавали, – с ходу начал Стейн, едва над линзой появилась проекция.

– Не могу – мобиль в ремонте, – ответил Юрген.

Проекция немного повернулась, и он нахмурился, глядя на меня. А я поняла, что не стану говорить Змею о наших с Юргом посиделках в мобиле. Ни за неделю до полуфинала, ни потом. И это не ложь, я просто промолчу.

– Опять разбил? – поморщился Змей и прищурился, глядя на друга: – Пытался Изабель вернуть?

Юрген мрачно скривился. На его лице было крупными буквами написано, что брюнетка последняя, кого он собирается вернуть.

– Бес с тобой, – усмехнулся Змей, – чинишь за свой счет.

– Как обычно, – едва заметно улыбнулся Юрген.

– Подъезжай ко мне домой, у нас с Мартиной к тебе дело.

Юрген кивнул и отключился.

Стейн расплатился по счету, и мы вышли в залитый солнцем, по-летнему теплый день. Змей собрался вызвать наемный мобиль, но я его опередила: накрыла линзу пальцами, лукаво улыбнулась:

– У меня есть идея получше! – И потащила его к остановке духовозок.

Наверное, я поступила неправильно. Просто очень хотелось немного отсрочить вторую за день встречу с матерью теневика. В том, что она будет, сомнений не было. Надо же Эмме убедиться, что я услышала и поняла ее слова?

Услышала. Поняла. И нашла выход: дружба с ее сыном.

Я затащила Змея в подкатившую духовозку.

Внутри оказалось людно, шумно и прохладно: очевидно, включили охлаждающие воздух заклинания.

Водитель взял плату, нажал на звонок, и наш транспорт бодро заспешил по мостовой.

Свободное место оказалось всего одно, в самом конце салона. Рядом с ним девушка в яркой вязаной кофте сидела на коленях парня. Глядя друг на друга, они совершенно не замечали, что кресло сбоку у окна освободилось.

Подавив завистливый вздох: у них точно нет брака по извращенным обрядам древности, я вцепилась в ремень под потолком.

Стейн тихо хмыкнул, устроился на сиденье и усадил меня к себе на колени. А я не стала высвобождаться…

Женщина с седой короной волос тут же поджала губы и пробормотала себе под нос:

– Совсем с этой весной стыд потеряли!

Мы ничего не теряли, мы просто наслаждались неторопливой поездкой. Разглядывая пестрые витрины с магическими надписями, широкие улицы, забитые мобилями, тротуары, где яблоку негде было упасть, я обнимала Змея за шею. А в голове бродили совершенно не дружеские мысли…

Глава 19

– …В общем, вот такая ситуация, – закончил Змей.

Мы со Стейном сидели на матрасе, Юрген устроился на втором, напротив. Он уже ждал нас в кладовке, как величал свой домашний полигон Змей. Внимательно слушая рассказ друга о слишком самостоятельной личной жизни, которая самостоятельно связала его с проклятой бытовичкой, Юрген кивал, искоса поглядывая на меня.

– Подопытный зверек готов приступить к испытаниям. – Юрг перевернул руки, расслабленно лежавшие на коленях, ладонями вверх.

Сняв перчатки, я стянула защиту с кожи. Она стала видимой и повисла на шее и руках сотканными из магии лоскутами. Юрген оценил мои аксессуары тихим хмыканьем.

– А что? Зато можно не бояться, что у кого-то еще будут такие же украшения! – пробормотала я.

Змей улыбнулся, приобнял меня за плечи.

– Поехали.

И мы поехали, то бишь двинулись на ощупь к светлой цели: избавить меня от хотя бы половины проклятия.

Прикрыв глаза, Змей переплел пальцы в замок перед грудью. Вокруг них цветком темного пламени распустились тени. Пульсируя, они то тянулись в стороны, то исчезали. Вокруг них колыхалось прозрачное марево, повторяя движение темных чар. Обычно второй дар Стейна был невидим. Он просто отталкивал или направлял обратно чужую магию. Но сегодня магия была в нем самом. И он перетягивал ее на себя, перетягивал проклятие.

Я никакой разницы не чувствовала, потому что Змею приходилось разбираться с тем, что уже было внутри его. Помочь или подсказать, как лучше, ни я, ни Юрг тоже не могли. Оставалось надеться, что Змей хорошо знает свой дар и разберется. И послушно выполнять его команды.

Раз в четверть часа Стейн говорил:

– Давай.

Я касалась пальцами ладоней Юргена и задавала вопрос о детстве теневика. Что мы творили, будучи мелкими? Ничего криминального. Шалости, да и только.

Но Юрген оказался весьма непоседливым ребенком…

Попробовать на зуб столешницу, чтобы убедиться в правоте слов няни, обещавшей прочные зубы вместо выпавших молочных? Легко. Отправить в полет