— Исключительно свою, Вильгельм, — Магнус улыбнулся. Смотрите сами — царю не нужны владения ордена, иначе бы он давно наводнил Ливонию своими войсками. А так он просто ее покусывает и терзает помаленьку. И я могу доказать это…

Магнус остановился, отпил травяного настоя, и сосредоточенно принялся приводить свои доводы:

— В Нарве русские не строят суда, даже не приступили к обустройству верфей. Лишь принимают торговцев, что минуя дозоры ревельцев, прорываются в реку. С датчанами мир и согласие, которое перенесли на меня — вы сами отметили, что тех, кто под моим покровительством, не трогают. По большому счету царю ливонские замки, которые пока удерживают крестоносцы, не нужны — достаточно, чтобы в них были небольшие гарнизоны, совершенно не опасные для русских воевод, что своими гарнизонами заняли Везенберг, Нарву и Дерпт.

— Скорее всего, тут вы правы, принц, — Фюрстенберг налил в кубок вина из кувшина и отпил.

— Царю нужен Ревель для свершения мести, отнюдь не для торговли. Я найду доводы для горожан, и они их обязательно примут. Поверьте, есть возможности — они боятся царя, торговля в упадке, а их каперы только разозлят Ганзу и другие государства. У которых есть гораздо более сильный флот, способный блокировать Ревель с моря. И при этом обрести гавани на моих землях — они там удобные.

— Я понимаю, особенно когда корабли несут белый крест на красном поле, — усмехнулся Фюрстенберг, а Магнус сделал многозначительный вид — угроза прибытия датского флота была откровенным блефом. Король Фредерик не пойдет на посылку флота в здешние воды, зато никто не помешает Карстену Роде поднимать этот флаг, что на ревельских бюргеров произведет самое тягостное впечатление.

— А в гербе три леопардовых льва, которые хотят украситься тремя золотыми коронами!

Намек экс-магистра на Кальмарскую унию был достаточно откровенен, но только тут была ошибка. Через три года Дания сцепится в яростной схватке со Швецией, но эта война ни «львам», ни «коронам» не принесет прибыли, будут одни сплошные убытки.

— Вы, принц, договоритесь с царем — московитам лучше иметь вас союзником и тем самым укрепить свой тыл в войне с поляками. А быть ливонским королем, пусть и вассалом, гораздо лучше, чем подручным герцогом польского короля, как хотел Кетлер.

— Пусть поляки с русскими сцепятся насмерть, а мы отойдем в сторону и будем смотреть — так роли сразу поменяются. За это время предстоит провести нужные реформы, сформировать нормальное войско и не прибегать более к найму ландскнехтов — большие расходы и без всякой пользы. Последний случай меня убедил в том, что за деньги они продадут своего нанимателя без всяких угрызений совести.

— Вы правы, принц, — на губах Фюрстенберга пролегла горькая складка. — Они сдали Пернов, и готовятся отдать русским Феллин, ограбив дочиста всех дворян и горожан. Ваши деньги заканчиваются, и мне о том открыто говорили их гауптманы. Но как вы наберете новое войско? Откуда? Ведь на это потребуются очень большие расходы!

— Все под рукою, Вильгельм, нужно только принять решение. Не пройдет и года, как у нас будут отличные воины, которые будут драться за свою Ливонию, — Магнус пожал плечами и пояснил:

— Населения у нас около миллиона человек, да еще тысяч двести на тех землях, что под московитами уже. Конечно, это не Москва или Польша с Литвой, где всемеро больше народа, но тоже существенно — в моей родной Дании чуть больше. А немцы составляют меньше десятой части, причем две трети это горожане. В одной Риге двадцать тысяч германского населения, да десять в Ревеле, если с детьми и женами считать. Да духовенство имеется в епископствах, монастыри еще к ним. Да вассальные дворяне со своими семействами. Сколько останется на рыцарей ордена?!

— Многие уже погибли, часть сбежала — у нас мало сил для сопротивления, — глухо отозвался Фюрстенберг, приводимые доводы экс-магистру явно не понравились. Еще бы — как с горсткой рыцарей бороться с соседом, весьма могущественным по нынешним временам государством. Удивление вызывает лишь то, что смогли продержаться два года, и то при помощи наемников из всех европейских стран. Но деньги закончились, кредиты и займы не стали выдавать и наступил печальный финиш.

— Каждый эст, лив и латыш, получит от короны достаточный надел земли, где сможет жить хутором. Но семья должна быть большая — двадцать человек, не больше, но не меньше десяти. Потому что постоянно должны быть работники, и надел давать хороший урожай. Несколько десятков хуторов принадлежат мызе, где станет жить рыцарь, дворянин или юнкер со своим семейством. При мызе церковь и школа, где священник будет учить крестьянских детей письму и счету — этого вполне достаточно. Налоги составят две десятины — одна владельцу, другая в королевскую казну.

— А церковная десятина?!

— Ее не будет, как и епископских земель — нельзя иметь государство в государстве. Но церкви разрешается заниматься промыслами и доходы налогом облагаться будут небольшим. А за счет своей десятины дворянин обязан содержать школу, а церковь сами прихожане.

— Разумно, — мотнул головой Фюрстенберг, и задал вопрос:

— А как набирать кнехтов?

— Кнехты канули в прошлое, Вильгельм — нужны стрелки с мушкетами вместо них. С каждой мызы на десять лет службы в коронном войске набирается несколько стрелков и один-два всадника. Хуторяне мечут жребий, но только среди младших сыновей, дворяне служат поголовно этот срок — за то им и дается мыза и право на свою десятину. Больше будет у них зажиточных крестьян, богаче будут жить сами. Дворянам разрешается после службы устраивать доходные предприятия — гнать смолу и деготь, жечь уголь, поставить лесопилку или мастерскую, все в их воле. Но все это только после службы — иначе прав иметь мызы не смогут.

— Это правильно, печальную картину мы видим сейчас, — Фюрстенберг задумчиво кивнул. — Но что будут делать те люди, что выжили в сражениях и отбыли полностью десять лет службы?

— Имеют право заводить свой хутор и до смерти платить лишь половину налога. Жить в городе, нанимаясь работником и заводя свое дело — но тут надо с магистратом договариваться. В случае войны такие ветераны обязаны вернуться к службе, как и все дворяне. Увечные получат призрение в монастырях, а убитых мызы обязаны заменить на новых рекрутов. Вот, в принципе и все, наиболее отличившихся на службе рыцарей и дворян стану награждать — вплоть до графских и баронских титулов.

— Вы правы, ваше высочество, — Фюрстенберг коротко поклонился, и Магнус чуть расслабился — он понял, что старик перешел на его сторону, и поддержит притязания на