Шрифт:
Закладка:
— Я профессор микробиологии, — Карельский сам не знал, зачем он это сказал, а главное кому?
— А я солдат! — Сухмет воспринял это по-своему.
Стоянка была меж трёх раскидистых елей, долговязому Карельскому, приходилось пригибаться под веткой.
— В первый раз я убил лет в семь, дядя дал мне автомат и сказал казнить врагов. Я казнил! И дальше буду казнить! До последнего выдоха! Ты ведь был одним из них⁉
Карельский не ожидал такого перехода, кивнул на автомате и только после начал жалеть о содеянном. Сухмет не спешил стрелять, даже во взгляде не было. Много чего можно определить по глазам.
— Теперь, ты один из нас!
Мимо прошёл бегун, дохлая собака на его плече, сильно потеряла в весе. Интересный, многообещающий взгляд на Карельского. Опыта у профессора было немного, но его хватало, чтоб понять, бегун под полным контролем террориста, который продолжил после недолгой паузы.
— Я буду помогать как смогу, и от тебя жду того же… в меру профессии, — сделав паузу, сказал он, автомат в его руках, был всегда в движении.
Поняв его буквально, Карельский кивнул.
— Хорошо! Скажи мне, почему я вижу ребёнка и его слёзы? — кивок на бегуна.
При взгляде на зараженного Карельского лишь слегка затошнило, видимо сказывается привыкание. Урод в обосранных штанах, заглатывал собачьи кишки, словно сосиски и звук был соответственно хлюпающий. Но профессионализм, никуда не делся.
— А голоса до этого слышал? Тут! — профессор изобразил движение вокруг головы.
Террорист кивнул, как показалось с облегчением.
— Это твой дар Улья! Ты погонщик!
— Что значит погонщик? Может пастух? — Сухмет и в правду не понял.
Карельский терпеливо вздохнул.
— Ты когда-нибудь пас животных?
— Да! В моём роду нет бездельников, если нет войны, то работаем!
— Тогда посмотри на бегуна! Он похож на овцу или может корову? — Карельский почему-то начал бесится.
Террорист если и заметил, то не придал тону значения. И в правду, заинтересованный взгляд на бегуна, будто не видел и не управлял.
— Всё верно, я могу его пасти, вот здесь! — он тыкнул пальцем в свою голову. — Но ребёнок… Плачет! — Сухмет ещё раз ткнул в районе виска отросшим ногтем, слишком сильно, по напряженным скулам потекла струйка крови.
Карельский не был знаком с тонкостями обретения дара, только теория. Может это выверт улья? Или тут нужен психолог!
— Нужен ещё один заражённый, а лучше двое! Они друг на дружку хорошо влияют.
Сухмет, задумчиво посмотрев на подконтрольного и кивнул.
Чтение литературы по Улью в свободное время, дало свои результаты. Но на сто процентов, Карельский уверен не был. Его любопытство распространилось и дальше, когда часами просиживаешь в местной библиотеке, можно много чего нарыть. Допустим карта местности, не такая большая, как хотелось бы. Прилегающие к институту кластеры, городок на востоке, а они спешили на запад. Несколько деревушек, одна из них осталась южнее. Слуга террориста, скорее всего оттуда. Вот и вся местная география. Карта, к сожалению, на этом заканчивалась. Дальше большая вода, кластеры за ней, оставались тёмными.
— Мы на острове! — сказав это, профессор решил присесть на игольчатый дёрн, но быстро передумал, вставать будет намного сложнее.
— Знаю, придётся намочить шмотки, — неожиданно Сухмет заозирался, заражённый начал тихо урчать.
— Что? — беспокойство передалось Карельскому.
— Я слышу голос!
— Уррр…
— Тсс, — универсальный знак тишины заражённому.
Профессор и сам услышал.
— …будите ликвидированы! Повторяю! Граждане заключенные, вернитесь в распоряжение военизированной охраны! Бежать некуда, вы на острове…
— Просто радиоточка, — успокоился Карельский. — Где-то на дереве, может столбе, главное близко не подходить!
— Отдохнули! — бросил террорист, тут же сорвавшись с места.
Бежать так пришлось долго, ни у кого из них не было часов. По прикидкам Карельского пытка с редкими остановками продолжалась не менее двух часов. Радовало одно, заражённых на пути не попадалось.
Гонка закончилась неожиданно, Сухмет вдруг встал как вкопанный и повернулся влево, подозрительно уставившись на мирно стоящие деревья. Карельский согнулся, уперевшись руками в колени и проследил за его взглядом. Ветерок колыхал листву, ни птиц, ни зверья, в общем ничего подозрительного. Ибн не считается, подчиняясь воле погонщика, он неподвижно стоял за его спиной.
— Что там? — голос профессора, был сух как полдень в Сахаре.
— Тихо, — прошептал тот. — Кто-то идёт. Один.
Раздался едва слышный хруст, что послужило сигналом. Ибн сбросил тушу собаки и потерялся за ближайшими деревьями. Карельский даже «ой» сказать не успел, как оказался один. Поскольку он был далёк от войны и каких-либо партизанских действий, то не придумал ничего умнее, чем просто усесться на задницу.
— О, Вонючка! — из-за берёзы выскочил Тупой.
Профессор, удивившись новой неприятной встрече открыл было рот, но передумал, интуиция подсказывала, лучше помалкивай.
Зэк же, проскочив разделяющее их расстояние, уселся в метре от Карельского.
— Фух, ну и побегал я! — бросил клевец перед собой. — Не родился тот егерь, что Миколу отыщет… Меня ещё дед учил, в лесу прятаться. А ты чего тут? Один? — опомнился нацист, оглядываясь.
Профессор не знал, что говорить, потому и помалкивал. Между тем, Тупой стал принюхиваться и наткнулся взглядом на труп полу обглоданной собаки.
— Чё за хня?… Вонючка⁉ Ты что ль балуешься? — повернулся, взгляд полный отвращения.
Тут Карельский не выдержал.
— Послушайте, Тупой! У меня учёная степень по биологии! Может быть достаточно?
Профессор видел, как из-за дерева появился бегун Сухмета, но не придал этому значения. Тут нагло и что больше всего бесит бездарно попирают его честь!
— …Возможно в вашем селе принято оскорблять любого и без причины…
Нацист начал ржать, хлопая по коленям. Бегун остановился за его спиной, а Карельскому было плевать на обоих, у человека накипело.
— …У нас принято отвечать за свои поступки!
— Отвечать⁉ Ну Вонючка… гы-гы-гы… ну сказанул гы-гы…
Слуга молниеносно схватил его за голову и резко повернул влево, смех прервался противным хрустом. Нацист всплеснул руками, что скорее конвульсия и расслабился поддерживаемый сильными руками. Карельский в очередной раз опорожнил желудок.
— Брось это дерьмо!
Профессор устало поднял голову, а мёртвый нацист завалился мешком.
— Он что, понимает речь? — даже в этой ситуации, учёный остался учёным.
— Ненавижу их, — Сухмет говорил о своём. — Пару лет назад, в тренировочный лагерь приехал целый взвод этих, — он тихонько пнул труп в бедро. — Старшие братья попросили принять как своих, натаскать.
Карельский слушал не перебивая, ноль эмоций на бегуна. Тот подхватил труп за ногу и поволок в лес.
— Мы не подвели, инструктора взялись всерьёз, и нацики показали себя во всей красе.
За деревьями раздался хруст, вряд ли ветки, подавив новые позывы, профессор сосредоточился на Сухмете.
— Большинство воевать умело… но, когда привезли пленного пограничника и случайно попавшуюся девку… — уточнил
