– Зачем вы это рассказали? – спросил юноша.

– Затем, Занди, что, когда у школы такая история, ей плевать на знатность и богатство учеников. Мессер – представитель одного из самых древних родов Герметикона, и он прошёл все ступени Высокого искусства, преодолел такие испытания и тренировки, которые больше походят на изощрённые издевательства. И то, что ты только что видел, – малая часть того, что он умеет.

* * *

– Вы уже видели такие машины? – тихо спросила Феодора, продолжая смотреть на север, туда, куда улетели воздушные суда.

– Не такие, – поморщился Помпилио. – Намного лучше. Вы находитесь в самом начале пути.

– Не мы, – покачала головой сенатор. – Существование летающих машин стало для меня неприятным сюрпризом.

– Кто-то готов к войне лучше тебя?

– Да, – поколебавшись, признала Феодора. – Его солдаты лучше обучены, и у него есть неожиданное оружие.

Они вызвали подмогу, но, поскольку не было никаких оснований ожидать повторной атаки, яхта неспешно – со скоростью самого тихоходного катера сопровождения – продолжила путь вверх по Стремлению Уло. На них оглядывались: все знали, что это яхта Феодоры, и слух о том, что она подверглась нападению, распространялся со скоростью радиоволн. Поэтому сенатор оставалась на верхнем мостике, куда принесли кресла и столик, – демонстрировала, что с ней всё в порядке. И старалась вести светскую беседу.

– Вы прекрасно стреляете, мессер.

– Я этому учился.

– И весьма хладнокровны.

– Это наследственное.

– Почему вы позволили моим людям захватить себя?

– Я уже отвечал.

– Да, пожалуй… – Она помолчала. – Возможно, вы спасли мне жизнь, мессер.

– Скорее всего, так оно и есть.

– Спасибо, что ответили без ложной скромности.

– В ней нет нужды. – Помпилио огляделся: – Бутылка белого была бы кстати… и ещё: куда мы направляемся теперь?

– В горы, – коротко ответила Феодора.

– Там безопаснее?

– Сады прозрачны, их трудно контролировать. А в горах очень мало тропинок между Стремлениями, и там невозможно воевать. А к Небу вообще запрещено подходить с оружием – так решили предки.

– Запрет соблюдается? – осведомился дер Даген Тур.

– Да. Небо свято для всех траймонгорцев, там нельзя проливать кровь.

– А нападать на сенатора?

Некоторое время Феодора молчала, после чего усмехнулась:

– Боюсь, в том, кем стал Наамар, виновата я.

* * *

«Я твёрдо убеждён, что не совершил ничего сверхъестественного. Ну подумаешь, взорвал баржу… Ну, немного чересчур нитробола, совсем чуть-чуть лишнего… В оправдание могу сказать, что яхту покачивало, никаких измерительных инструментов у меня под рукой не оказалось, поэтому собирать бомбу пришлось «на глазок». К тому же не скрою, я немного нервничал, поскольку баржа приближалась, нас собирались брать на абордаж, а в ближнем бою выдающиеся способности мессера были бы несколько нивелированы. А так всё закончилось самым благоприятным образом: баржа затонула, сражение выиграно.

К сожалению, расспросов избежать не удалось. Когда всё улеглось и мы продолжили путь, началось обсуждение случившегося. Сначала, разумеется, синьора Феодора и два старших офицера – капитан и начальник охраны – заговорили о настоящем герое дня – мессере Помпилио. Всех их… впрочем, кого я обманываю? Всех находившихся на борту яхты людей интересовало, где мессер научился так стрелять? В силу врождённой скромности мессер отвечать не хотел, но, видя искреннее восхищение в глазах траймонгорцев, снизошёл до рассказа о Высоком искусстве достижения цели, едва не забыв упомянуть, что достиг в нём невероятного титула бамбадао. А таковых, как ты, Энди, наверняка помнишь, во всём Герметиконе меньше двух десятков. Рассказ траймонгорцы выслушали с благоговением, что объяснялось и продемонстрированным умением, и тем, что мессер – большой мастер риторики и умеет рассказывать так, что его слушают, затаив дыхание. Затем начальник охраны зачем-то начал хвастаться местным пистолетом, полагаю, в надежде услышать мнение мессера. И мне стало скучно, поскольку помимо всего прочего в мои обязанности входит работа с коллекцией бамбад мессера, после которой все возможные варианты огнестрельного оружия кажутся в лучшем случае забавной самоделкой. Бамбада – это вершина оружейного искусства, она сделана непревзойдённым мастером под конкретного бамбальеро и учитывает не только его физические данные, но даже черты характера. И даже я, человек сугубо мирный, впервые взяв в руки бамбаду, почувствовал – именно почувствовал, что это не оружие, а произведение искусства.

Но я отвлёкся. Итак, начальник охраны начал показывать мессеру пистолет. И тут я хочу ещё раз отметить выдержку и воспитание мессера, который вежливо рассмотрел показываемое, а в какой-то момент даже взял это в руку, оглядел ствол и спросил: «Мерса, как думаешь, что сюда подойдёт?» И только тут офицеры поняли, что всё это время я находился рядом. Кажется, они удивились. Я же оценил сплав – неплохой, но не идеальный – и предположил, что «тигриный коготь» оружие использовать сможет, но продержится не более двух десятков выстрелов. Мессер сказал, что согласен, а капитан кивнул мне и прошептал синьоре Феодоре, что я – «Тот самый, который взорвал баржу». Я сделал вид, что не расслышал реплику, однако синьора Феодора заинтересовалась и спросила, как мне это удалось. Я ответил, что удачно бросил подобранную гранату. И что вообще очень неплохо бросаю, а иногда – просто блестяще. Ответ был воспринят с недоверием, и Феодора перевела взгляд на мессера. Разумеется, мессер не стал рассказывать траймонгорцам о том, что многие мои пуговицы и находящиеся в карманах безделушки содержат в себе полезные смеси, но напомнил, что я – алхимик.

«Очень хороший алхимик, – уточнил мессер. – Мерса, скажи, чем ты усилил действие гранаты?»

Пришлось выкручиваться на ходу.

«У меня был с собой пузырёк с «синим мангустом», мессер, а он отлично себя чувствует во время взрыва».

«Вы обсыпали им гранату?» – уточнила синьора Феодора.

«Нет. Я примотал пузырёк к гранате куском ткани».

«Вы полны сюрпризов, синьор Мерса».

«Это моя работа, синьора сенатор».

Капитан и начальник охраны переглянулись, они знали, какой мощности должен был быть заряд, чтобы так сильно повредить баржу. Переглянулись и, надеюсь, преисполнились уважением к выдуманному мною «синему мангусту».

«Ваша работа – взрывчатые вещества?»

«Мерса – мой бортовой алхимик, – произнёс мессер. – Он занимается всем. Но в первую очередь он – крупный учёный».

Признаюсь, мне было настолько приятно услышать столь высокую оценку моих заслуг из уст мессера, что на какое-то время я растерялся. И лишь через несколько секунд сподобился ответить: «Благодарю». Синьора Феодора внимательно на меня посмотрела, после чего перевела взгляд на мессера и произнесла: «Вы умеете подбирать людей». Я хотел сказать ей, что служить мессеру – большая честь, но подумал – и