Сам же слуга быстро семенил спереди до тех пор, пока они не добрались до огромных размеров мраморной лестницы. Ее размеры поражали воображение! Шириной, наверное, метров двадцать, не меньше, покрытая красной ковровой дорожкой с золотистыми узорами по краям, вырезанные из мрамора перила сверкали от солнечного света, проникающего через высокие окна с легкими, почти невесомыми занавесками.

— Красивая, — задумчиво протянул Кощей, осматривая лестницу.

— Да, — кивнул слуга, останавливаясь и поворачиваясь к гостю. — Сам господин ее делал. Не один месяц затратил на эту красоту! А уж как долго он выстраивал свой замок, и говорить нечего! Золотые руки у нашего хозяина!

И слуга так смешно выставил грудь вперед, словно он сам все тут строил.

— Дальше мне нельзя подниматься — иначе хозяин живьем спалит, а вас он ожидает, так что можете смело идти вперед. Угощения уже наверху. — улыбнулся он и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, тут же удалился.

— Странный народ. — пожал плечами Кощей, и направился наверх.

Вопреки своим ожиданиям он очутился не на этаже с жилыми спальнями, а в еще одном огромном и просторном помещении с высоким потолком, невероятного размера окном, открытым нараспашку и выходящим на

просторный балкон. На стенах были вывешены картины с разными изображениями. На некоторых — красивые, мило улыбающиеся девушки, а на других — крылатые змеи. Кто старше, кто моложе, но все они были очень похожи на хозяина замка, за одним исключением — все крылатые ящеры были с одной головой, а вот Горыныч… Н-да, интересно, однако.

В дальнем конце помещения сидел он — его непримиримый враг и вредитель — столько девиц из кощеевского замка выкрал!

— Ну привет, Горыныч. — высокомерно задрав подбородок, поздоровался Бессмертный.

— И тебе не хворать, Кощей. — в тон ему ответила одна из трех голов. — Проходи, присаживайся.

— Некогда мне тут рассиживаться — в моих владениях дел много, так что мне не до праздных разговоров. Говори, зачем приглашал!

— Ну, раз так, тогда перейду к сути. Отдай мне свою новую кухарку.

— Чего?! — вытаращил глаза мужчина, чуть не сев на пятую точку от удивления.

— Кухарку, говорю, свою отдай мне. — повторил Горыныч, неотрывно наблюдая за своим гостем.

— Я не пойму, тебе что, прежних мало? На кой тебе их так много?

— Ты на меня-то глянь, и сообрази, как много я ем. Кухарки те мне должны были готовить, но они настолько криворуки, что их пищей можно было отравиться, а не наесться. — Змей смешно передернул телом, из-за чего длинный шипастый хвост подпрыгнул и с грохотом упал обратно на пол.

— Нет уж, эту я тебе не отдам! Самому нужна. А выкрадешь, так я с тобой войну начну! Таких кухарок, как она, днём с огнём не сыщешь! Не отдам!

— Да не нужна она мне, как кухарка! Своих полно! По сердцу мне пришлась эта женщина! Красивая, боевая, с огненным характером — то, что нужно! У меня сердце начинает заходиться так, что дышать трудно, стоит только о ней подумать. Жениться на ней хочу!

— Чего?! — выдохнул Кощей, все же не устояв на ногах и со всего маху плюхнувшись в одно из невысоких кресел.

— Кощей, — покачал Горыныч головами, — вот скажи, ты совсем дурак, или только притворяешься им? Я говорю: отдай мне свою кухарку! Жениться на ней хочу!

— Сам дурак! — как-то по-детски ответил мужчина насупившись. — И вообще, ты у нее спросил?

— Зачем? — удивился Змей. — Она же служанка, а значит — твоя собственность. Вот я с тобой переговоры о передаче этой красавицы и веду. На кой мне ее согласие?

— Вот тут ты не прав, — коварно ухмыльнулся Кощей. — Любаша девушка с характером, она мне клятву верности не приносила, а служит в моем дворце лишь потому, что ей с подругой пойти было некуда, вот я их обеих у себя и приветил. Если захотят, то покинут меня, правда, сами они об этом не знают, а я и не говорю — не выгодно.

— С подругой? — оживился Горыныч, озорно сверкнув сразу всеми глазами. — Красивая?

— Э-э-э! Ты губы-то не раскатывай, а то я все твои головы пооткручу, понял?! — тут же разозлился гость.

— Что, — усмехнулся Змей, — сам на подружку глаз положил, да? Не уж-то так хороша?

— Не твоего ума дело! — огрызнулся мужчина. — А Любашу…

— Люба-а-аша-а-а! — мечтательно протянул хозяин замка. — Имя-то какое красивое, ласкающее ухо.

Кощей хмыкнул, и продолжил:

— Так вот, Любашу я тебе не отдам. Пусть сама решает.

— Экий ты не сговорчивый, однако. Да твоя кухарка мне по голове сковородой настучала так, что в голове до сих пор звенит!

— Только по одной настучала? — хохотнул гость.

— По остальным не успела — сбежал.

По просторному помещению прошелся раскатистый смех, перемешанный с истерическими всхлипами.

— Ой, не могу! — хохотал Кощей, держась за живот. — Ой, ахахаха! Ох, Любаша! Ой, ахахаха!! Ох, помру сейчас! Вот умница-то! Самого Горыныча напугала! Ой, насмешил! — не мог успокоится Бессмертный, держась за живот и вытирая с глаз выступившие слезы.

Горыныч сидел насупившись, недовольно глядя, на званного гостя.

— Надо ей оплату за подвиг поднять — заслужила! — смеялся Кощей. — Надо же, самого Змея Горыныча отлупила, да в бегство обратила! Ой, умница!

— Хватит. — пробурчал Змей. — Я тебя не посмеяться сюда позвал.

Кощей же, еще немного посмеявшись, снова ответил:

— Свое решение я тебе уже сообщил, так что решай сам. Но и украсть кухарку я не позволю! Думай, Горыныч, как завоевать ее расположение! Мне эти думки ни к чему — со своими не могу совладать.

— Ладно, — все же согласился Змей, — так и быть, буду думу думать, как добиться этой строптивой красавицы.

— Ну вот и договорились! — хлопнул в ладоши Кощей, и уже, было, встал, чтобы уйти, но был остановлен.

— Постой, гость званный. Это не все дела, которые я хотел с тобой обсудить.

— Что еще? — удивленно приподнял бровь мужчина.

— Поговаривают, что в Тридевятом дети стали пропадать. Каждый день сие происходит. Люди ропщут, да на меня и тебя указывают, как на похитителей. За себя могу сказать, что такой ерундой, как похищение детей, не занимаюсь, вот и остается, что это твоих рук дело.

— Совсем ополоумел, ящер?! — тут же взбеленился гость, вскакивая с кресла. — Я что, похож на похитителя детей? Да на кой они мне сдались?

— А мне по что знать? — пожал плечами Горыныч, подозрительно сощурив все шесть глаз. — Но люди говорят…

— Да мало ли, что они говорят! Не я это! Не я! Понял?!

— А кто тогда?

— Не знаю! — мотнул головой Кощей, а затем, точно так же, как и Змей, сощурил глаза и предположил: — А может, это ты, а? Сам детишек малых похищаешь, а на меня всех собак свесить решил?