Похороны Сталина были назначены на 15 часов 9 марта 1953 года. Ранним утром в горкоме партии собрались секретари горкома и райкомов, руководство горисполкома. Чтобы предотвратить какие-либо эксцессы, приняли решение: митинги и массовые мероприятия в этот день не проводить. Милиции вменялось в обязанность усилить работу по сохранению общественного порядка и спокойствия в городе, в помощь ей привлекался полк внутренних войск МВД. Отделу здравоохранения было поручено организовать во всех поликлиниках дополнительные пункты оказания скорой помощи, помимо санитарных машин разрешалось привлекать для дежурства служебный транспорт.

Люди стали стягиваться к Центральной площади стихийно и с раннего утра. Около 11 часов я вместе с командующим войсками Минского гарнизона, генерал-лейтенантом Алексеем Бурдейным подошли к памятнику Сталину. Уже в это время здесь собралось около 5 - 6 тысяч человек, и их количество быстро росло. Вскоре вся площадь, вмещавшая 50 тысяч человек, была набита битком. Всем хотелось положить к постаменту цветы. Одному лишь Богу известно, где минчане доставали их в эти холодные мартовские дни. Те, кто пришел слишком поздно, были вынуждены остановиться на проспекте, неподалеку от улицы Янки Купалы. Толпа напирала на нас, загнав на ступеньки около пьедестала. В таком состоянии мы с генералом простояли более двух часов, не имея возможности даже пошевелиться. Больше всего опасались, как бы из-за какой-нибудь случайности не произошло давки. К счастью, все обошлось. А в Москве, как известно, в столпотворении во время похорон Сталина погибло, по разным оценкам, от нескольких сотен до нескольких тысяч человек; точная цифра до сих пор засекречена.

Я наблюдал за толпой. Люди стояли, тесно прижавшись друг к другу, в суровом молчании. Над площадью лились траурные мелодии, многие женщины плакали, вытирая слезы платками.

Ровно в 15 часов раздались пронзительные звуки сирен, заводских гудков и паровозов, громко сигналили автомобили, автобусы, троллейбусы. Так продолжалось три минуты. Даже когда на город опустилась темень, толпа поредела лишь незначительно. По моей просьбе военные установили на площади два прожектора, которые освещали памятник всю ночь. В последующие дни многие горожане приносили сюда цветы в горшочках…

Несостоявшееся восхождение Михаила Зимянина

12 июня 1953 года прояснился замысел Лаврентия Берии. По его докладной записке Президиум ЦК КПСС принял закрытое постановление «Вопросы Белорусской ССР».

Строго секретно

П9/ІІ. ВОПРОСЫ БЕЛОРУССКОЙ ССР (тт. Берия, Ворошилов, Хрущев, Молотов, Маленков)

Отметить, что в Белорусской ССР совершенно неудовлетворительно обстоит дело с выдвижением белорусских кадров на работу в центральные, областные, городские и районные партийные и советские органы. При этом особенно неблагополучным является привлечение на руководящую работу в партийные и советские органы западных областей Белорусской ССР коренных белорусов - уроженцев этих областей, что является грубым извращением советской национальной политики.

Отметить также наличие в Белорусской ССР серьезных недостатков в деле колхозного строительства. В результате неудовлетворительной работы ЦК КП Белоруссии и Совета Министров Белорусской ССР по организационно-хозяйственному укреплению колхозов в республике насчитывается большое количество хозяйств, где доходность колхозников является незначительной. Так, в 1952 году в колхозах восточных областей было выдано на один трудодень в среднем: деньгами - 37 копеек, зерном - 1 килограмм и картофелем - 1,4 килограмма, а в западных областях: деньгами - 27 копеек, зерном - 1,3 килограмма и картофелем - полкилограмма.

В связи с этим ЦК КПСС постановляет:

1. Освободить т. Патоличева Н. С. от обязанностей Первого секретаря ЦК КП Белоруссии, отозвав его в распоряжение ЦК КПСС.

2. Рекомендовать Первым секретарем ЦК КП Белоруссии т. Зимянииа М. В., члена ЦК КПСС, бывшего второго секретаря ЦК КП Белоруссии, освободив его от работы в Министерстве иностранных дел СССР.

3. Обязать ЦК КП Белоруссии выработать необходимые меры по исправлению отмеченных извращений и недостатков и обсудить их на Пленуме ЦК КП Белоруссии.

Доклад на Пленуме ЦК КП Белоруссии поручить сделать т. Зимянину.

4. Обязать ЦК КП Белоруссии и Совет Министров Белорусской ССР в месячный срок представить в ЦК КПСС отчет о выполнении настоящего постановления.

Президиум ЦК КПСС

***

Михаил Васильевич Зимянин - белорус, родился под Витебском. В молодости, как и я, работал в паровозном депо. Затем учительствовал, служил в Красной Армии. Был выдвинут на комсомольскую работу. В 1940-1946 годах занимал пост первого секретаря ЦК ЛКСМ Беларуси. С началом Великой Отечественной войны занимался созданием комсомольского подполья и формированием подпольных комсомольских органов. В качестве члена Северо-Западной оперативной группы ЦК КП(б)Б вел работу по развертыванию подпольной и партизанской борьбы в Белоруссии. В 1946 году был назначен министром просвещения БССР. С 1947 года становится секретарем, а затем вторым секретарем ЦК КП Белоруссии. В момент принятия постановления работал в Министерстве иностранных дел СССР.

В архивах сохранился документ, проливающий свет на то, по чьей воле и при каких обстоятельствах Михаила Зимянина намеревались сделать Первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии. Это его объяснительная записка, адресованная Хрущеву. Ее содержание весьма любопытно, поскольку очень ярко высвечивает царившие в Кремле нравы.

***

№ 27

СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС тов. ХРУЩЕВУ Н.С.

В соответствии с Вашим поручением докладываю о содержании разговоров, которые у меня были с врагом народа Берия дважды по телефону и один раз - на приеме у него 15 июня 1953 г.

Первый телефонный разговор состоялся незадолго (за 3 или 4 дня, даты точно не помню) до принятия постановления Президиума ЦК КПСС от 12 июня 1953 г. «Вопросы Белорусской ССР». Я работал тогда в МИД СССР. Позвонил работник из секретариата Берия и предложил мне позвонить по кремлевскому телефону Берия.

Я позвонил, и состоялся разговор следующего содержания. Берия спросил, как я попал в МИД? Я ответил, что состоялось решение Президиума ЦК, в соответствии с которым я и работаю в МИД СССР. Затем Берия спросил, знаю ли я белорусский язык. Я ответил, что знаю. После этого Берия сказал, что вызовет меня на беседу, и повесил трубку.

Я доложил об этом разговоре товарищу Молотову сначала по телефону, а затем устно. Устный разговор состоялся несколько позже. Полагая, что меня могут перевести на работу в МВД, я сказал товарищу Молотову, что хотел бы остаться в МИД СССР. Однако товарищ Молотов, ничего не сказав мне о записке Берия, дал понять, что речь идет об ином предложении, против которого ему трудно возражать.

Второй телефонный разговор с Берия состоялся (так же после предварительного звонка его помощника), насколько помню, уже после принятия решения Президиума ЦК от 12 июня. Берия предложил мне явиться к нему в понедельник, 15 июня 1953г.

В понедельник я был на приеме у Берия