— Идемте со мной, — сказал он.

— Где мы? — спросила его жена.

— Ну как же, мы — здесь! — вскричал Монган. — Где же нам быть?

И двинулся он вперед, остальные — за ним, с любопытством озираясь, и всяк держал руку на рукояти меча.

— Мы у Дивных? — спросила Пламенная.

— У них, — ответил Монган.

Пройдя небольшой путь, оказались они в роще древних деревьев. Высоченные, разросшиеся были те деревья, и каждый ствол не обнять и десятерым могучим мужчинам. Шли они меж теми безмолвными исполинами в рябой сумрак и тишь, и мысли их сделались значимы, а все движения ума — возвышенны, словно стали те люди равны в величии и достоинстве древним славным деревьям. Когда миновали они рощу, увидели красивый дом, построенный из гладкого дерева, с крышей из бронзы — жилище, положенное королю, — а у окон светлицы виднелся балкон. Были на том балконе женщины, и когда увидали они странников, отправили к ним гонца с приветствиями.

Монгана и его спутников привели в дом и все для них устроили как для почетных гостей. Все в доме было великолепно — как и снаружи, и жили в нем семеро мужчин и семь женщин, и, очевидно, Монган с ними был хорошо знаком.

Вечером устроили пиршество, а когда все наелись — праздник. Семь чанов вина принесли, Монган его любил и потому очень порадовался — и выпил по тому случаю больше, чем прежде за ним замечали.

Как раз пока пребывал он в радости и истоме, Пламенная обняла его и умолила поведать о Дув-Лахе, и Монган, оживленный и в превосходном расположении духа, согласился — и изготовился рассказать.

Семеро мужчин и семь женщин Дивного дворца заняли свои места полукругом при Монгане, семеро стражей устроилось позади; жена его, Пламенная, села рядом, а прям за спиной сел Кариде-сказитель и слушал во все уши, запоминал каждое произнесенное слово.

Глава пятая

Сказывал Монган:

Во дни стародавние и во времена, что исчезли навек, жил-был Фиахна Финн95, сын Байтана, сына Мурьхертаха, сына Мурдаха, сына Огана, сына Ниалла. Ушел он из родных краев, когда был юн, ибо хотел повидать земли Лохланна и знал, что приветит его король той страны, ибо отец Фиахны и отец блгарга96 совершали подвиги вместе и связывал их взаимный долг.

Фиахну приняли радушно, и зажил он при дворе лохланнском привольно и с довольством.

А потом заболел Олгарг Мор, и лекари не смогли его исцелить. Послали за другими знахарями, но и те не сумели помочь — и никто не мог сказать, чем Олгарг болеет, лишь видно было, что кончается он прямо у них на глазах и неминуемо превратится в тень да развеется в воздухе, если не вылечить его, не откормить и тем не сделать зримым.

Отправили за знахарями в дальние края, а следом и еще дальше, и наконец нашли человека, заявившего, что сможет он составить лекарство, если король добудет ему потребное снадобье.

— И что же это за снадобье? — спросили его.

— Вот такое, — сказал знахарь. — Найдите безупречно белую корову с рыжими ушами, выварите ее целиком, и если выпьет король тот отвар — исцелится.

Не успел он договорить, как из дворца разослали гонцов во все стороны света, чтоб искали такую корову. Нашли они множество разных коров, какие почти годились, но лишь случайно наткнулись на ту, что сгодится полностью, и принадлежала она самой знаменитой, зловредной и вздорной женщине Лохланна — Черной Карге[14]. Черная Карга много чем еще прославилась, кроме сказанного: была она усата, бородавчата, одноглаза и строптива, а также пресловута и при дурной славе по многим другим причинам.

Они предложили ей корову взамен ее собственной, но Карга отказалась. Тогда предложили ей по корове за каждую ногу ее коровы, но не согласилась Карга и сказала, что сделке быть, если Фиахна поручится за уплату. Тот согласился, и корову забрали.

На обратном пути он встретил гонцов, что принесли весть из Ирландии. Сказали они, что король Ольстера умер, и его, Фиахну Финна, избрали королем на место усопшего. Тут же отправился Фиахна по морю в Ирландию и обнаружил, что донесли ему правду, и взялся он править Ольстером.

Глава шестая

Минул год, и сидел Фиахна однажды на суде, а снаружи послышался страшный шум, да такой неумолчный, что люди и слуги вознегодовали, и Фиахна велел наконец привести к нему буяна, чтоб судить его.

Так и сделали, и к своему удивлению Фиахна увидел перед собой Черную Каргу.

Она обвинила его перед народом его и пожаловалась, что он забрал у нее корову, а четыре обещанных, за которых он поручился, ей не отдали, и потому требует она суда от него и справедливости.

— Если сочтешь это справедливым, я дам тебе двадцать коров от себя, — сказал Фиахна.

— Не приму я и всех коров Ольстера! — завопила она.

— Суди же тогда сама, — сказал король, — и если смогу я выполнить твое требование — я его выполню.

Не любил он быть неправым и не хотел, чтоб оставалась хоть у кого-то к нему неудовлетворенная жалоба.

Черная Карга объявила решение, и королю полагалось его исполнить.

— Я пришла, — сказала она, с востока на запад, ты должен пройти с запада на восток и сразиться за меня — отомстить королю Лохланна.

Фиахне пришлось сделать, как она велела, и, пусть и скрепя сердце, отправился он через три дня в Лохланн, взяв с собой десять отрядов.

Послал вперед себя гонцов к Большому Олгаргу, предупреждая его о своем приходе, о намерениях своих и о числе войска, а когда приплыл, Олгарг встретил его с равными силами, и вступили они в войну.

В первом бою триста людей из Лохланна полегло, но в следующей битве Олгарг Мор сражался нечестно, ибо выпустил из своего шатра ядовитых овец, они напали на людей Улада и убили их девять сотен.

Такое жуткое было побоище, учиненное теми овцами, и такой они ужас посеяли, что никто не мог перед ними устоять, однако по великой удаче высился рядом лес, и люди Ольстера, воины, королевичи и колесничие вынуждены были влезть на деревья, и расселись они на ветвях, словно могучие птицы, пока ядовитые овцы бродили внизу, угрожающе блеяли и рыли землю.

Фиахна Финн тоже сидел на дереве, высоко-высоко, и был безутешен.

— Позор нам, — сказал он.

— Большое везение, — сказал человек