отличие от тебя, Рэйвен пришла к нам, как настоящая Брейшо. Она открыто говорила о том, что я, возможно, и не хотел бы услышать, но должен был знать. Преданность не всегда дается легко, Рэй это всегда понимала.

– И все же ты выглядел таким удивленным, узнав, что Мария – моя мать.

– Я не был удивлен, что она твоя мать, Виктория. Меня удивило, что ты, оказывается, знала о ее существовании. Мария молчала. По крайней мере в моем присутствии она ни разу не проговорилась.

Виктория подходит к столу и наливает себе еще спиртного. Я бросаюсь к ней и вырываю у нее бутылку.

– Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Пей и дальше свой яблочный сок, – зло шипит она.

Я напрягаюсь, а Виктория тянется к бутылке, из которой мы наливали себе, и нюхает.

– Ну точно, – кивает она и со стуком ставит бутылку на стол. – Так в чем же конкретно заключался ваш план? Напоить меня, пока вы притворяетесь, что пьете текилу, и посмотреть, что последует за этим? – В ее глазах пузырится горечь.

Передо мной стоит девушка, которую я никогда не знал и не понимал. Внезапно я сожалею обо всем и хочу все исправить. Но злобный голос внутри меня говорит: «Она пила, мы – нет. Почему ее это расстраивает? Почему меня это волнует? Старый гребаный трюк…»

– Скажи им, Ви, – внезапно шепчет Рэйвен.

Неохотно я отрываю взгляд от Виктории, чтобы взглянуть на Рэйвен. Ее плечи опустились, под глазами залегли тени. Видно, что ей не по себе.

– Сказать нам что, Рэй-Рэй? – Ройс наклоняется вперед.

– Это не мое, чтобы я этим делилась, – отрезает Рэйвен.

Мой взгляд возвращается к Виктории. Ее лоб прорезает складка, но несмотря на выпитое, она контролирует себя.

– Вы тут все думаете, что я не заслужила права быть среди вас. Ладно, может, и не заслужила. Но вы меня уже достали. Каждый раз я думаю, что еще не так. Ну и? Может, перейдете к сути, черт возьми? Что произошло сегодня? Сейчас? За кем я шпионила, на кого настучала, и, самое главное, – кому?

Она смотрит на нас, и я издаю смешок. Она что, правда не поняла?

– Раз уж все это дерьмо сбилось с курса, позвольте мне выступить в роли фокусника, – говорит Ройс. – Але-ап!

Он снимает крышку с хрустальной чаши в центре стола, запускает в нее руку и вытаскивает маленький листок бумаги.

Лицо Виктории мгновенно вытягивается.

– О черт, – выдыхает она.

Да, черт, – это правильно.

Виктория

– О черт, о черт, о черт…

– Нашей маленькой лгунье известно, что здесь написано, – вскидывает голову Ройс. Он не спрашивает – он утверждает.

Отчасти это то, чего я ждала, и да – специально подстроила, но вовсе не от Ройса я хотела услышать эти слова.

Мой взгляд перемещается на Кэптена, я медлю.

– Ты рылся в моих вещах…

– Само собой, красавица, – отвечает он. На его лице нет улыбки, все это очень, очень серьезно. – Ведь это одна из тех бумажек, что я однажды обнаружил в своем рюкзаке. В голове у меня щелкнуло, и пазл сложился.

Я чувствую, что я не готова к разговору. Не могу справиться со своим пульсом, черт, не надо было столько пить… Думаю о том, что совсем недавно мои губы обхватывали его член, я помню, как он стонал… Кэп отдает себя по кусочкам, и я не хочу, чтобы то, что я получила, он снова отнял, да еще и стену между нами воздвиг. Если бы он спросил меня прямо, я бы прямо и ответила. Но он собрал всех, устроил цирк.

– Сначала я думал, что ты наблюдаешь за Хлоей и Маком, что ты завела целое досье на них, – продолжает Кэп. – Может, и завела, но мы и так знали о них все. Потом ты переключилась на Тишу. Ты знала, что ее бьет Джейсон, но говорить нам напрямую не хотела. Тиша писала для школьной газеты, и ты придумала хитроумный план. Купила игрушечную машинку, такую же модель, на какой ездит Джейсон, оторвала уголок от газеты и ждала удобного случая, чтобы подсунуть нам. Я все верно говорю?

Мне нечего отрицать, машинка лежала в моей тумбочке.

Глаза Кэпа впиваются в мои, и я вижу в них… понимание?

– Раньше как все было устроено. Если возникали какие-то проблемы, то о них докладывали начальнику службы безопасности, а мы о них узнавали только после того, как все было улажено, – Кэп смотрит на своих братьев, – да, парни? Но все изменилось после того, как мы перешли в старшую школу. Волчата подросли и были готовы к большему, хотели большего. Нас по-прежнему оберегали, но у нас в конце концов есть глаза, к тому же подсказки сыпались со всех сторон. В итоге мы смогли взять ситуацию под свой контроль, будучи на шаг впереди.

Ройс кивает:

– Люди начали приходить к нам…

Мое сердце колотится в груди. Продолжай, Кэп.

– Не сразу, брат. И мы не сразу обнаружили, в чем тут дело. А дело в том, что властью злоупотребляли от нашего имени. – На короткий миг он смотрит на меня. – Мы вроде как и пользовались авторитетом, но этот авторитет был липовым, его давала наша фамилия – Брейшо. Но когда мы стали вмешиваться, когда сами стали решать дела, мы заслужили уважение.

– Вы заслужили любовь своего города… – тихо роняю я.

– И ты помогла этому, – кивает Кэптен. – Не так ли?

– Вау, черт … – Ройс начинает расхаживать по кухне. – Ты хочешь сказать, что она…

– Она никогда не предавала вас, – шепчет Рэйвен, ее взгляд останавливается на мне, и она слегка улыбается.

Пальцы Кэптена прижимаются к моему подбородку, его глаза ищут мои.

– Это так, красавица? Но тогда объясни, как в тебе уживались два человека. Один из них вынюхивал секреты, а другой… Что делал другой?

И я отвечаю.

– Всю свою сознательную жизнь я была свидетельницей грязных дел. Да, это верно, меня научили шпионить, но учить начали тогда, когда я была слишком мала, чтобы разбираться, где черное, а где белое. Я потянулась за человеком, который, как мне показалось, вытащит меня из тюрьмы, в которой я находилась, но в итоге я попала в еще более страшную тюрьму. Я была тенью там, где не должно быть свидетелей, Рэйвен знает это. Я так думаю, меня боялись – а вдруг я знаю что-то такое, что не должно всплыть на поверхность? Но со временем я поняла, что секреты существуют не только для шантажа, как мне внушали. Секреты можно использовать для того, чтобы исправить ошибки…

Кэптен прерывисто выдыхает и обхватывает мои щеки. Его