только по инерции.

— Кому не понятно, что по стрежню вода бьет? А мотаться с берега на берег сколько времени уйдет!

— Для того расчет и смекалка, — важно сказал Степан Корнеич. — Соображать надо! Давай вместе прикинем: мы с возом идем десять, а на самом что есть полном ходу двенадцать верст в час. На стрежне скорость пять, шесть, а то и семь верст. Чистого ходу остается каких-нибудь пять верст… А на тиховодье скорость верста, от силы полторы. Вот и считай! А на перевалку сколь времени уйдет? Минуты!

Оба понимали, что спор этот не всерьез. Обоих точила тревога… Но если Степан Корнеич умел держать ее при себе и не выказывать, то у Алексея тревога то и дело прорывалась вспышками раздражения. И больше всех доставалось почти не отходившему от мотора Грише.

Неотступная тревога оттеснила на время трудные мысли о Варьке и Фисе. Алексей даже не обратил внимания на то, что в другое время насторожило бы и встревожило. Варька резко переменилась, стала не то что просто тихая, а какая-то неприметная…

Сама ни с кем не заговаривала, на вопросы отвечала односложно, без обычной своей озорной дерзости.

Роман теперь ездил на баржу и завтракать и обедать и пуще прежнего донимал Варьку шутками, подчас солеными и злыми. Варька на них просто не отзывалась.

Алексея укладывала спать отдельно, говорила, что ей нездоровится…

К Большому Шайтану подошли поздно вечером. Но голос он подал еще часа за три. Густой басовитый гул, напоминающий грохот далеко идущего поезда, стекал вниз по руслу реки, сдавленному высокими и крутыми, местами вовсе отвесными берегами.

Еще после полудня подул сильный верховой ветер, принес тучи, ранние сумерки и частый обложной дождь, который шел не переставая.

Горловина Большого Шайтана едва угадывалась между черными нависшими скалами.

— Пристаем, — сказал Степан Корнеич Алексею.

— Надолго?

— До свету.

— Часов пять простоим?

Степан Корнеич озабоченно покачал головой:

— Однако, больше… Наутре, гляди, туман заволокет. Считай, полсуток пропало.

— Степан Корнеич! — почти закричал Алексей. — Час дорог!

— Дорога и минута, — хмуро ответил Степан Корнеич. — Сам видишь, какая темень навалилась. А тут и днем не каждый пройдет.

Алексей кинулся в рубку к Роману.

— Старик говорит — приставать!

— Придется приставать, — серьезно сказал Роман. Посмотрел на Алексея: — Там посоветуемся.

У Алексея шевельнулась надежда.

— Ну давай…

Чалки на берег не стали выносить. С катеров и обеих барж отдали якоря. Потом все собрались в тесном кубрике головного катера.

Алексей смотрел на сосредоточенно строгие лица. В тусклом свете подвешенного к потолку фонаря они казались мрачными. Все молчали. Ему — начальнику каравана — принадлежало веское слово… А что он может сказать?..

И он честно признался:

— Как быть, не знаю… Ясно одно. Полсуток простоим, к Малому Шайтану засветло не дойдем… За сутки вода вовсе упадет… Пособляйте, мужики… Выручайте…

— В темень, да еще в малую воду… никак нельзя!.. — сказал наконец Степан Корнеич. — Не солому везем, не дрова…

— Слушай, старина, — сказал Роман, — а что, если?.. Пройдем с тобой на катере, посмотрим обстановку.

Алексей впился глазами в старого лоцмана, понимая, что его слово сейчас решает.

— Пройти можно… — сказал неохотно Степан Корнеич. — Только ни к чему это…

Роман решительно встал.

— Попытка не пытка!

— Наметка есть на катере? — спросил Митрич.

— Тоже вопрос! — обиделся Гриша.

— Схожу с вами, — сказал Митрич. — Подсоблю. Поищем борозду.

— Дело! — одобрил Степан Корнеич.

Роман погасил свет в рубке и включил прожектор. Косые струйки дождя просекали светлый ствол луча. Митрич с наметкой встал у рубки слева, ближе к штурвальному. Алексей и Степан Корнеич стояли по другую сторону рубки.

Алексей, заторопившись, забыл взять свой плащ. И Варька не подумала принести.

— Пристанем к барже, — предложил Степан Корнеич.

Алексей махнул рукой.

— Время терять! Не сахарный.

Когда включили прожектор, тьма по обе стороны луча стала еще гуще. По мере того, как приближались к горловине, возрастала скорость течения и все больше белых шапок вспыхивало на гребнях темных волн.

— Придется тебе, начальник, тоже работу дать, — сказал Роман Алексею. — Стань ближе к прожектору. Когда скажу, повернешь.

Алексей поднялся по металлической лесенке к прожектору и ответил по-солдатски:

— Есть!

Роман отрывисто, одну за другой подавал ему команды:

— Правее!.. Еще правее!.. Обратно, ставь по центру!.. Левее!.. Еще левее, до упора, в скалу… Обратно, по центру!

Светлый столб прошелся по ущелью от берега до берега. Слева, прижимаясь к самой скале, темнела относительно спокойная протока. Но она почти по середине вспарывалась острым утесом, торчащим из воды. От утеса вниз по реке уносился белый шлейф пены.

— Оголился Шайтан! — сказал Степан Корнеич. — Сильно упала вода.

Вся правая бо́льшая по ширине часть русла кипела, как в котле. Здесь каменная гряда порога уже почти оголилась. Верхушки валунов торчали среди пенистых потоков.

Искать проход можно было только у левого берега.

Роман посоветовался со Степаном Корнеичем:

— Где будем пытать? Слева от Шайтана или справа?

— По правой, по срединной сперва проверим, — решил Степан Корнеич.

— Береговая глубже, — подал голос Митрич.

— Знаю. Там поворот сильно крутой. Расхлещем баржи о камень.

— Пошли! — сказал Роман. — А ну, Митрич, дай глубину!

Митрич ловко выбросил вперед наметку, как копье, и под острым углом воткнул конец ее в воду. Наметка, не коснувшись дна, свободно скользнула по борту.

— Под табан!.. — протяжно выкрикнул Митрич.

Роман скомандовал Грише прибавить обороты.

Еще несколько раз наметка не доставала дна. Алексей повеселел. Давешние страхи представлялись чуть ли не смешными. А глухие протяжные выкрики Митрича «Под табан!..» казались поистине райскими звуками.

Катер вышел почти на траверз торчащего из воды утеса.

— Метр десять! — отрывисто крикнул Митрич.

— Самый малый! — скомандовал Роман.

— Девяносто!..

— Девяносто!..

— Восемьдесят!..

— Стоп! — закричал Роман.

Гриша выключил реверс. Мотор загудел вольготнее, без натуги. Катер остановился и стал сперва медленно, затем быстрее сплывать по течению.

— Здесь ходу нет, старина! — сказал Роман Степану Корнеичу.

— По береговой надо, — сказал Митрич.

— Потрогай дно! — сказал ему Роман.

Митрич ткнул наметкой прямо вниз.

— Нету дна.

— Полный вперед!

И Роман направил катер левее утеса. И снова наткнулись на подводную гряду. Несколько раз заходили все левее и левее, и только когда прижались почти вплотную к скалистому берегу, попали наконец на заветную борозду.

Алексей протянул руку.

— Еще немного — и берега достать!

— На воде скрадывает. Особенно ночью, — пояснил Степан Корнеич. — До берега метров десять. Все равно шибко близко. Поворот крутой, не пройти с возом.

Глубина была надежная, но борозда, повторяя изгиб берега, круто заворачивала вправо, и Роман вел катер с большой осторожностью на малом ходу. Потом борозда оторвалась от берега и пошла поперек, пересекая реку чуть