Шрифт:
Закладка:
Потом – пятьдесят дней в Америке, и опять на "Боинге" – в Москву, в Шереметьево-2. Большинство в самолете – жители одной из кавказских республик. (Сразу хочу сказать: прекрасно отношусь к кавказцам, всю жизнь – самые приятные впечатления. И то, что их было так много в Петербурге в 90-е годы – замечательно. Люди они непьющие, работящие, быстро стали настоящими петербуржцами – по всем манерам. И городу свежая кровь очень нужна).
В полете они беспрерывно курили и резались в карты. Персонал постоянно урезонивал их насчет курева – тогда хоть что-то можно разглядеть, ту же карточную масть… Наконец, ранним утром прилетели. И сели… Очередь на выход не двигается. Ни буфета, ни кафе, ни даже стульев – нет. В туалет не пускают. Служители, руки в брюки, туда-сюда шляются, но спросить ничего невозможно. После Запада – дико, но в принципе – привычно.
Очередь не двигалась, потому что каждый из южан привез … жемчуг. Вроде бы, килограммами. Взвешивали, считали. Такой пошел бизнес.
Но это всё предисловие. Первый день "перестройки" настанет сейчас… Итак, 4-е (четвертое) октября 1989 года, вечер. Наконец, и мне разрешили покатить тележку с моим добришком на выход. Я сделал шаг в общий зал – и ошалел, замер – остолбенел! Где он, чистый, прохладный и пустой зал Шереметьево-2?! Нет его! Есть орущий, вонючий, потный, весь в кожанах, битком набитый базар-вокзал. Мой видеомагнитофон "Филипс", купленный в Нью-Йорке, тут же кто-то схватил с тележки и принялся орать: пять тысяч рублей!!! И совать деньги.
Я стою в остолбенении.
– Если не веришь – вот сберкасса, оформим книжку на твое имя!
И правда – сберкасса появилась…
Кое-как ото всех отвязался.
Итак, фиксируйте, историки! Четвертое октября 1989 года. До этого – лавина словоблудия: "гласность", "больше социализма", "прожектор перестройки"… Плотину прорвало осенью 1989 года, и "процесс пошел" всерьез, сметая все доброе, и вынося наверх всякую дрянь и мусор…
Но продолжим. Чтобы лететь в Ленинград, надо переехать в аэропорт рядом. Такси нет. Нашли машину, погрузились – и услышали, как водитель другой машины веско сказал нашему: "Чтобы я тебя здесь больше не видел"…
Серьезные, однако, пошли разговоры… Да, словоблудие закончилось, пришло время крутых дел.
Причем, следует сказать, просто за деньги шофера ехать не соглашались, обязательно надо дать какой-нибудь американский сувенир, пустячок: авторучку с буквами USA, маленький пробничек духов и т. п. Относились они к этому очень серьезно! Я еще раз повторяю: так устроен человек… Индейцы продали Манхэттен, кажется, за связку стеклянных бус? Те же чувства, что индейцы при виде бус, испытывали и шереметьевские водители-москвичи.
Так устроен человек… (Еще и еще раз повторяю: достаточно было Горбачеву завезти в СССР тряпок-шмоток, бананов-лимонов, разных ярких безделушек – и люди посчитали бы, что наступил коммунизм. Кстати, я сам, как и многие-многие, любитель всякой мишуры – полки ломятся. А на чем нынешний шопинг основан? Именно на этом чувстве!).
…Кое-как переехали в другой аэропорт. Мест на ленинградский рейс вроде бы и нет, но как-то – кажется, каких-то с кем-то переговоров – нас вдруг посадили. На какие-то необычные места. И оказался я… лицом к лицу с первым секретарем Ленинградского обкома КПСС Борисом Вениаминовичем Гидасповым. Все молчали, и запомнился мне только большой набор авторучек в кармане пиджака первого секретаря… Эх, надо было ему написать какой-нибудь из этих авторучек:
– Товарищи!..
Быстро собрать союзников – и начать всё пе-ре-стра-и-вать и ре-фор-ми-ро-вать – как выразился один умный человек.
Это я к тому, что много лет спустя довелось мне прочитать большое интервью с Гидасповым – который ведь еще и крупный ученый, доктор технических наук – где он говорит: поздно понял, насколько серьезное это дело – политика. Иначе не дал бы Горбачеву сделать то, что тот сделал…
Видимо, помешал технарский снобизм, столь широко распространенный : железо, бетон, наука – вот это да, всё остальное – болтология.
Увы… Наука, даже самая серьезная, даже космическая – всего лишь струя в потоке жизни, тогда как политика управляет всем потоком. Хорошие люди должны спокойно, серьезно, ответственно понимать это. Чтобы противостоять злу…
Такой вот незабываемый первый день реальной "перестройки".
Ставлю эту заметку в начало, считая ее одной из самых важных.
Мясо в СССР.
Давайте сразу быка за рога. Где-то в начале 1990-х годов прочитал я в большой центральной газете цикл статей на эту тему, где утверждалось: мясо из Советского Союза поставлялось на Запад; поставлялось по тайным соглашениям; нигде нет никаких следов оплаты…
То есть поставлялось на Запад – и поставлялось бесплатно!
Сытый благополучный Запад это мясо жрал – и не подавился!
Авторы статей – это надо особо подчеркнуть – не журналисты-публицисты, а специалисты – экономисты.
Понимаю, насколько невероятные сведения сообщаю. Но помню прекрасно: именно это утверждалось специалистами-экономистами.
Жаль, потерял в свое время газету с этими сведениями. Поискал в библиотеках – не нашел. Впрочем, не так уж и жаль! Факт остается фактом: с мясом и мясными продуктами в СССР происходила форменная чертовщина – в магазинах не было вообще, никогда – многие годы. Кроме магазинов Москвы, Ленинграда и столиц некоторых республик. Факт! И не случись "победа демократии", этот факт, безусловно, получил бы свое всестороннее, гласное расследование. А так… Время уходит, и всё уходит в историю. Наверное, когда-нибудь расследуют мясную тему, но это уже будет холодное блюдо…
Но я уверен, цифры-факты знают большие советские начальники, которые еще живы, и те же специалисты, экономисты. Можно и в наши дни провести бы расследование.
Но тогда, в ответ на эти статьи одно только НТВ злобно окрысилось. Не понравилось, что вылезают "ненужные" факты?
О! Чрезвычайно характерная, показательная реакция! Показывает, что тепло, тепло, и не просто тепло – горячо! Слишком приблизились к закулисью истории, закулисью политики?
А история мяса в СССР – это большая история, это большая политика – и люди это чувствовали в те годы. Понимали – насколько могли понять: ведь большая политика творится втайне от публики. И тогда – и сейчас – и всегда.
– Друзей слишком много, – сердито говорили люди, когда затрагивалась тема дефицита.
Под "друзьями" разумелись страны Африки, Азии, всякие слаборазвитые страны. Но те же "демократы", придя к власти, признали: помощь была – сущие пустяки.
Я сказал: дефицит –
