— Да, — подтвердил ей отец Никодим, — своими устами способствую делам богомерзким!

Учитель Никифоров погладил крысу, и было видно, что, гладя ее, он сочувствует гостю.

— А недавно дошли до меня вести, что водится в нашей земле такое, что на «вы» отзывается, на «ты» обижается, твердое, как орех, холодное, как ледышка, а когда нагревается — светится, будто адским пламенем… Вот и не знаю, врут ли часом, или просто обманывают, или действительно существует такое? Ты ученый, как ты думаешь?

— Я?.. — Никифоров задумался. — Я думаю, если такое и может быть, то за границей: у них и культура древнее, и университетов больше. В Риме, думаю, надо искать или в Греции…

— Что ж, возможное дело… — согласился о. Никодим и засобирался домой.

Учитель Никифоров его проводил, подумав о чем-то, достал со шкафа глобус, сдул с него пыль и — отпрянул: вся территория Российской империи была густо усыпана точками городов и населенных пунктов! Будущее великой страны как бы наглядно явилось перед ним, и он, зачарованный, забыл обо всем на свете! И о том, что точки эти оставили мухи.

Глава очередная (крохотная)

Гмырь не сдается

Вот уже седьмые сутки продолжал преследование таинственных незнакомцев старший надзиратель Гмырь.

Он похудел, оброс, истрепался. В деревнях сердобольные бабы подавали ему хлебушка и молока. Сам он не просил, вид у него был просящий.

В селе Окаемове незнакомцы поменяли телегу. Старая обгорела и сильно воняла целебной Н-ской водой. Поликарп Семенович опасался выдать себя, поэтому близко не подходил и лиц не видел, один раз слышал, как старик сказал: «Жизнь! Неужели для этого страшного дела произвела ты меня на свет божий?!» А мальчишка переспросил: «И впрямь ничего-ничего не останется?..»

Ночевать незнакомцы останавливались в избах побогаче. Гмырь ночевал в канавах. По солнцу он определил, что двигались они очень далеко. Ночами, лежа в канавах и глядя в холодное небо, он грел себя мыслями о своем светлом будущем и своем возможном прошлом: «Возможное дело, если б утоп, щука ухи б у мене отъела и нос. А вот узнаю, кто эти те и что они куда, тогда вообще!»

А незнакомцы поутру садились на телегу и везли свое что-то дальше.

Глава следующая

Светит, да не греет

Танюша Глебова-Бурилло зачета в первую ночь. Весь день она теперь шила распашонки, чепчики, а вечерами, покачивая живот, пела колыбельную:

Что случилось, что случилось?

Кошка мышкой подавилась.

Надо кошке меньше есть.

Сохранять живот и честь.

(Автор И. В. Бурилло)

Глебов пропадал то в заведении мадам Буфф, то его видели с балериной заезжей оперетки Эльвирой Швидко, говорили, что в трактире Хвостова каждый вечер для него поет цыганский хор Саши Корякина и что он платит им не за песню, а за каждую умильную слезу.

Но Таню это не смущало. Что бы ни сделал муж, все ей казалось необычным, замечательным и достойным восхищения.

Кормилица Зоя ходила гулять с Таниным животом к источникам. Играл духовой оркестр, барышни, укутав лица в меховые воротники, озорно поглядывали на встречных молодых людей, детвора каталась на салазках… И Таня тоже радовалась жизни и замечала, что тут, у источников движения ребенка в животе становились мягче, и сам он рос не по дням, а по часам, будто торопился на волю, чтобы о чем-то предупредить свою матушку.

Деньги имеют ту особенность, что чем их больше, тем они быстрее исчезают.

Как осенью роняет лес багряный свой убор, так и 100 тысяч приданого осыпались красными червонцами, желтыми рублями… Еще вчера деньги раздражали тем, что не помещались в карманах, а сегодня… Хотел в ресторане «Марсель» поручик Глебов швырнуть в лицо «человеку» пачку кредиток, сунулся в бумажник, а там, кроме подкладки, ничего нет!

Первой его мыслью было застрелиться, второй — застрелить кого-нибудь и отобрать деньги.

Из двух зол он выбрал меньшее.

Меблированные комнаты «Россия» держала вдова полковника Корзухина Мария Питилимоновна Швах. Полковнику Корзухину она досталась с прочим трофейным имуществом во время Крымской кампании 1855 года. Приглянулась она полковнику — этакая ватрушка заграничная, и главное, по-русски не понимала ни бельмеса и он смело мог в ее присутствии говорить о военных тайнах и ругаться.

Русскому языку мадам Швах училась у своего супруга, поэтому употребляла в своей речи исключительно армейские выражения: «Аллюр», «Равняйсь, смирно», «Как стоишь, скотина!» и другие. Особенно ей нравились мужчины, умеющие скакать верхом и стрелять из пистолета. Этим она готова была отдать все. И отдавала.

Российское офицерство знало ее слабость, и в меблированных комнатах постоянно квартировал полк отборных молодцов. Германия неоднократно направляла ноты протеста по поводу сосредоточения воинских сил. Это льстило Его Императорскому Величеству, и царь подумывал организовать подобные бастионы по всей территории Российской империи.

Осуществить свои планы ему не удалось. Впоследствии в архивах была обнаружена записка «Было бы неплохо…», но что помешало царю закончить, так и осталось неизвестным.

Жуткую бессонную ночь провел поручик Глебов. Мадам Швах тянулась к нему с объятиями, а он ходил по комнате необычно задумчивый, строгий.

Трудно сказать, как бы поручик Глебов про явил себя во время боевых действий. Скорее всего, он бы спьяну оказался в тылу неприятеля и с громкими криками «Ура»! начал бы приставать к женщинам; а может быть, поднял упавшее знамя и только после боя разобрался бы, что оно чужое; а может, вынес бы из сражения раненого командира, как не раз выносил его из ресторана «Марсель».

Мадам Швах тянула к нему влюбленные руки и шептала: «К торжественному маршу!.. Справа, в колонну по одному…» — а он хмурил брови и вышагивал из угла в угол, заставляя себя решиться на задуманное.

…Банк «Бурилло и К°» располагался, конечно же, на Губернской улице. У банковского подъезда, как водится, лежали два мраморных льва. У левого морда была вызывающе хамская (поговаривали, что скульптор ваял, глядя в зеркало), а у другого, с отбитым ухом и выщербленным глазом (телега ломовика наехала), вид был виноватый, словно ему стыдно за своего собрата.

У входа в банк поручик Глебов надел черную маску, попросил прохожего завязать тесемки и смело вошел в дубовые двери.

Служащий банка Прохоров — старенький и с большой оттопыренной нижней губой, потому что часто мусолил палец, пересчитывая деньги, — как только поступил в банк 30 лет назад, каждую секунду ждал, что вот сейчас откроется дверь и войдут грабители. Он