Светланка смотрела на подругу с таким скепсисом, что Старообрядцевой неуютно стало и даже стыдно как-то, будто она наврала с три короба, хотя, собственно, ничего толком ещё и рассказать-то не успела, но теперь всякое желание пропало, вот начисто.

– Н-да, по выражению твоей котячьей физиономии понятно: что-то было, – наконец, вынесла вердикт Светланка, наблюдая, как Ленка старается незаметно нашарить пяткой сброшенные на пол тапочки, явно передумав делиться подробностями. – Но это что-то тебя в восторг не привело. Неужто наш Макс накосячил? Слушай, не переживай. Время сейчас такое, а он уже не мальчик. Есть одно средство, все просто визжат от восторга и ни какая-нибудь химия, сплошной натурал и травки. Только в горячее его добавлять нельзя, ты порошочек куда-нибудь в молоко или там лимонад подсыпь и станет твой импотенто горячим, аки горный олень.

– Сама ты импотенто! – оскорбилась за Петрова Ленка. – Он знаешь какой?..

И тут же захлопнула рот, горячея не только щеками и шеей, но, кажется, даже макушкой.

– Значит, не накосячил, – протянула прозорливая Светланка, – а вовсе наоборот, сумел поразить девушку до самых глубин… души. Не боись, подробностей не потребую. Хотя бродят слухи, что если такие рассказики литературно оформить, то немалые деньги можно поиметь. А, Ленк, займёмся на досуге? В соавторстве. С тебя фактура, с меня оформление.

– Да иди ты, – буркнула Старообрядцева, краснея уже и спиной.

Впрочем, захоти Ленка, она бы всё равно никаких подробностей выдать не сумела и не только за деньги, а и под пытками, просто потому, что ничего не помнила, вот вообще. Двенадцать пробило – это помнила, как они с Максом шампанское выпили, тоже помнила. Дальше он сказал, что подарок, как и договаривались, под ёлкой. Потом… Ну а потом ничего. Вернее, кое-что в памяти-то осталось, но это оставшееся Старообрядцева хотела бы из собственной головы выкинуть, потом промыть череп хорошенько и ещё хлоркой протереть для надёжности.

А кому, скажите на милость, захочется вспоминать, как сама – сама! – без всякого принуждения и даже намёков с «другой стороны» набросилась с поцелуями? И вовсе не из благодарности, Старообрядцева попросту свихнулась, вот просто мозги в дурной башке перевернулись, встав как-то наискосок, боком. Она даже рычала от нетерпения и укусила Макса за плечо – это совершенно точно. И пуговицы с его рубашки содрала, так торопилась. Он вроде бы удивился и…

Вот что за всем этим последовало, Ленка не помнила абсолютно, сплошное горячечное марево. Но делали, факт. Ёлку же опрокинули. И скатерть вместе с остатками новогоднего ужина на пол свернули. А ещё на них рухнуло чучело совы. Откуда оно взялось только, это чучело? И проснулась она совершенно точно в петровской постели, вот только хозяина там уже не было, осталась лишь смятая подушка.

– Как всё запущенно-то, – посочувствовала подруге Светланка. – Дай угадаю, после незабываемой ночи любви Макс героически слинял?

– Никуда он не линял, – пробормотала Ленка, поймав себя на том, что пытается нащупать под свитером цепочку.

Вернее, не нащупать даже, а просто крутить её сквозь ткань.

– Просто сделал вид, будто ничего не было?

– Ну-у… примерно.

– Поня-атно. Поразила, значит, своей мухловской простотой нашего мальчика в самое сердце. Всё, Ленк, теперь тебе, как честной женщине, придётся за него замуж идти. Нанесла, понимаешь, травму. А чего ты там всё прячешь?

– Где? – не слишком правдоподобно удивилась Старообрядцева, отдёргивая руку от собственного горла.

– Да ладно, свои же люди. Показывай! – приказала Светланка. – Ого! – оценила, разглядывая кулон, который нехотя, но всё-таки достала Ленка.

Маленький крылатый шлем горделиво и даже немного самодовольно поблёскивал на её ладони, камешки у основания крыльев подмигивали заговорщицки, а тот, что побольше и красный, на переносье шлема, смахивал на звёздочку.

– Явно заказная работа, – не без здоровой толики зависти заключила подруга. – Я про такие штуки как-то большой обзор писала, знаю, о чём говорю.

– Да ладно, – не поверила Ленка, которой, в общем-то, было плевать, заказной кулон или ещё какой, ценность-то его совсем не в этом.

– Шоколадно! – схамила Светланка. – Макс-то его в коробке подарил? Ну вот и переверни подушечку, там должна быть визитка салона или мастера. Ну, чтоб почистить или, не дай бог, сломается, не дяде же Пете понесёшь чинить. И когда только успел, герой-любовник? Такие вещи за три дня не делаются.

– Да с чего ты взяла, что это Макс подарил? – попыталась возмутиться Ленка.

– А кто ещё? Виталя, что ли, твой? – фыркнула подруга. – Ладно, продолжаем восстанавливать события. Подарил тебе Макс цацку… кстати, почему шлем-то? Не слишком романтично.

– Много ты в романтике понимаешь!

– А то! Знаешь, как я звала своего супружника на заре наших нежных отношений? Хрюнечкой! Вот где любовь-то была. Значит, цацку подарил, ты ему в ответ устроила йокыргым, а потом?

– Потом ничего, – насупилась Ленка. – Ему днём первого кто-то позвонил и мы вернулись. Кажется, у Макса там что-то случилось.

– У твоего Макса постоянно что-то случается. Но это было первого, а сегодня уже пятое. Он что, даже не позвонил ни разу?

Старообрядцева помотала головой.

– Сказал, чтобы я сидела дома и никуда не высовывалась. А куда мне соваться-то? К Элизе Анатольевне всё ещё не пускают, а на работе без больничного и показываться нечего. И где я его возьму, больничный этот? Теперь, наверное, придётся новую искать. Только, чувствую, Митрофанова мне такое в трудовой напишет, что даже полы мыть не возьмут.