Шрифт:
Закладка:
Мое детство протекало в довольстве. В юности я узнал нищету, нужду и голод. У меня был тогда вначале всего один костюм, и я, узнав, что вечером у меня состоится концерт, утром выутюжив его, целый день нигде не садился. Мне хотелось также, как и всей молодежи, посидеть в театре, в ресторане, но я не мог себе этого позволить. Первые годы я получал вместо концертного гонорара, как говорят, на извозчика: 75 коп., 1 руб 50 коп. В кино «Жар-птица» за Нарвской заставой у Путиловского завода я пел 6–7 концертов после каждого киносеанса и получал за это полтора рубля.
В годы наибольшей популярности, в Москве, перед войной, меня окружала масса молодежи. Я часто сидел с ними в ресторанах, я заказывал на всю компанию ужин, оплачивал его, а сам уходил к себе в номер… Я думал, пусть они посидят за юность и повеселятся. Сто, двести рублей для меня ничего не стоили, ибо я зарабатывал до 125 тысяч в месяц. Отсюда шли толки, что я развращаю молодежь пачками. Некоторые мерзавцы, которые сидели и кутили за даровым столом в ресторане, на следствии говорили обо мне несусветные вещи… Соблюдению режима и распорядка дня обязывала меня моя концертная деятельность. С годами этот режим усиливался, он сохранился и до настоящих дней. С 1936 года я начал петь свои сольные концерты. В двух отделениях я пел не менее 25 вещей. Режим певца запрещает перед концертом принимать ванну, душ. Перед началом концерта необходим трехчасовой отдых, с пробуждением ото сна за 2 часа до концерта. Так что что-либо позволить я мог себе лишь в свой выходной день и то не всегда, ибо выходные дни, в большинстве случаев, падали на переезды из города в город.
1941, 1942, 1943 гг. Война. Поездки с концертами по фронтам. Я со своей бригадой самый первый уехал на Черноморский фронт, в Севастополь, Ленинградский фронт, Северный флот, Мурманск. Между Севастопольским фронтом и Ленинградским – поездки с концертами по Волге, Уралу, Средней Азии.
В конце 1941 г. – смерть сестры, убитой и ограбленной под воротами (ограблены, вернее, взяты лишь продовольственные и хлебные карточки на январь месяц, которые она получила на три семьи). В январе 1942 г. смерть матери и младшей сестренки. Вся моя семья осталась в Ленинграде, ожидая, когда по договоренности Московский Комитет перевезет их в Москву. Я уехал в Севастополь с этой уверенностью, когда же я вернулся, Ленинград был отрезан, мать ослепла и всем пришлось остаться в Ленинграде. В Москве произошел большой словесный инцидент между мной и Берия и Щербаковым. Я наотрез отказался ехать на фронт и только после поездки по Уралу, Волге и Средней Азии поехал в Северный флот, побывал в Ленинграде, к этому времени началось отступление немцев из Ленинграда.
Весною 43 г. одна из моих знакомых, работавшая на фабрике звукозаписи, сообщила мне, что она в большом отчаянии, ей беспрерывно звонят по телефону и просят выйти к Гранатному переулку. Фабрика помещалась на Бронной и фасадами выходила на Гранатный и на какой-то переулок, в котором помещался особняк Берии. Выяснилось, что он сам несколько раз ей звонил. «Вадим, что мне делать?» Девушка была красивая, статная блондинка из Ярославской губернии. У нее почему-то возникло подозрение, что это звонят оттуда. Мы с ней договорились, что я буду часто бывать у нее в доме, она также жила в Гранатном переулке. Дня через три, я жил в это время в гостинице «Москва», у меня был с неизвестным человеком по телефону разговор следующего содержания: «По нашим сведениям, вы ходите не туда, куда вам полагается, мне приказано об этом вам сообщить». На что я ответил буквально: «Сообщите тому, кто вам приказал, что я буду ходить туда, куда я захочу!» «Хорошо, пеняйте на себя!» Я повесил трубку.
2 мая 1943 г. я пел на майском концерте в Прокуратуре СССР, и на банкете Верховный прокурор подымал за меня тост, а в ночь на 13 мая я был арестован, по предъявлению ордера от 20 апр. 1943 г. Суда не было. Особое совещание. Спрашивали обо всем, в частности, о моей шпионской связи… с Геббельсом!!!
1945 г. Приезд в Магадан.
1945–1950 – магаданские лагери. Работа худож. руководителем магаданск. эстрадн. театра Маглага.
1950–1953 гг. – BCО – худ. руководитель ансамбля песни и пляски. 1954 г. Работа в библиотеке им. Пушкина.
1955–1959. Работа в театре им. Горького.
Возвращаясь снова к моей личной жизни, я повторяю… У меня было много запросов – как общественных, так и чисто художественных. Мною написано около 120 песен. Композитором и часто текстовиком их являюсь я сам. Многие песни известны за пределами Советск. Союза («Осень», «Любушка», о которой упоминается в «Молодой гвардии» Фадеева, «Маша», «Махорочка», «Ведь ты моряк, Мишка» и мн. другие).
Я давно собираюсь и, очевидно, только перед своей смертью напишу свои воспоминания и повесть о театре и актерах.
Я приглядываюсь к людям. Я люблю людей. Я люблю молодежь. Я люблю беседовать с нею…
СОСТАВИТЕЛИ И ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕКОМ ВЫРАЖАЮТ БЛАГОДАРНОСТЬ:
Семье блестящего журналиста А Т. Мазуренко – вдове Лидии и сыну Алексею; ученому, изыскателю, журналисту Я. В. Дорогому; основателю фонда Вадима Козина во Владимире А Я. Косшырину; коллекционерам русской песни Я. Я. Марковичу (Москва) и Ю. Я. Яковлеву (Воронеж), Ю. Берникову (США), А Крылову (Москва) за бескорыстное участие в работе над книгой и предоставленные материалы.
Благодарим всех помогавших делом или советом:
Л. Шумилину, Е. Гиршева, С. Чигрина, коллектив радио «Шансон», Я Макущенко (и весь коллектив «Шансон-ТВ»), Я. Марковича, Е. Марину («Радио России»), В. Иванова («Читаем вместе»), Я. Толстого (радио «Свобода»), А Певчева («Известия»),
владельцев и постетителей сайтов
www.shansonprofi.ru,www.shanson.org.
www.blatata.com,www.russianshanson.info,
www.russian-records.com,www.fest-music.org
С уважением, Максим Кравчинский, Яков Гройсман
Председатель «Фонда памяти В. П. Козина» Л. Я. Костырин благодарит всех, кто помогал ему собирать материалы о любимом певце и особенно: соучредительницу Фонда, племянницу артиста М. Я. Еремееву, В. Иванова (Днепропетровск), В. Обуховского, Я. Сердюка, М.
