Я попыталась его успокоить:

– Нет, Сати, спрячь шарики и постарайся не шуметь.

Я слышала, как по ту сторону двери полицейские обыскивают магазин.

– Где она? – спросил чей-то голос.

– А? – откликнулся месье Бланше.

– Темная. Нам сообщили, что в вашем магазине видели Темную.

– Темная? Вы о чем, юноша? Это новая марка стирального порошка?

Раздался оглушительный треск, как будто стеллажи попадали на пол. Уголек зарычал. Месье Бланше закричал:

– Да что вы…

– Не пытайся с нами фокусничать.

– Но я же сказал, не видел я тут никакой Темной.

– Это мы еще посмотрим. Парни, обыщите здесь все.

Месье Бланше спросил:

– Что происходит?

– Ты не в курсе? Савини только что назначили министром внутренних дел. Нам нужно найти всех Темных, чтобы предотвратить распространение болезни.

– А. Ну да, ну да, наверное, так и нужно.

Полицейские продолжали обыскивать магазин. Я слышала, как они ходят между полками.

– А что с ними сделают? – спросил месье Бланше.

– Их всех сгоняют на бумажную фабрику. А что будет дальше, решит Савини.

– Хорошо. Очень хорошо.

Из противоположного конца магазина раздался голос:

– Здесь пусто.

– И здесь тоже, – отозвался другой полицейский.

– Я же вам говорил. Здесь никого нет.

Я подумала, что мы спасены, но тут главный полицейский спросил:

– А это что за дверь?

У меня по спине пробежал холодок. Сати дрожал, прижавшись ко мне.

– А, эта дверь? Это просто подсобка.

– Открой, мы посмотрим, что там.

– Ну что вы, у меня там всякое старье хранится.

– Отойди, мы туда все-таки заглянем.

Я принялась искать запасной выход. По всем стенам тянулись полки, на них стоял товар. И больше ничего. В глубине подсобки я услышала мяуканье Уголька и рассмотрела полоску света.

Я прошептала Сати:

– Там есть дверь, пойдем!

Мы уже почти пересекли всю подсобку без единого шума, как тут из кармана моего брата выпали шарики. Всего лишь десяток маленьких шариков, но мне показалось, что они ударились об пол с большим шумом, чем камни во время обвала в горах.

– Эй, парни, там кто-то есть! Открывайте дверь.

Я взяла Сати на руки и побежала.

В несколько прыжков я оказалась на другом конце подсобки.

На двери был замок, но, на наше счастье, из замка торчал ключ. Когда я открыла дверь, меня ослепил солнечный свет. Уголек потерся о мои ноги. Несколько секунд он смотрел на меня своими зелеными глазами. Словно прощаясь.

– Она здесь, она здесь! – крикнул кто-то за моей спиной.

Не оборачиваясь, я кинулась в переулок за магазином.

Мужчины побежали за мной.

Через пару секунд я услышала крики и тяжелый звук падающего тела.

– Твою ж мать, что это такое?!

– Шарики, чертовы шарики.

Уголек протяжно мяукнул, словно посмеиваясь над полицейскими.

* * *

Мы с Сати прятались до наступления темноты.

Я не знала, что делать и куда пойти.

Весь город кишел полицейскими патрулями.

Я слышала завывание сирены и сообщение, которое непрерывно доносилось из громкоговорителей на машинах: «Согласно указу правительства, все Темные обязаны добровольно сдаться органам правопорядка. Граждане, убедительная просьба сообщить о местонахождении Темных».

Нам с Сати удалось спрятаться за кафе, стоявшим на пригорке. Никто не станет искать нас на этой темной улочке, заставленной мусорными баками.

Время от времени туда приходил покурить повар, который, не подозревая о нашем существовании, кидал в нашу сторону бычки.

Из нашего убежища мне были видны огни бумажной фабрики. К ее воротам то и дело подъезжали полицейские машины, из которых выводили Кошек. Вооруженные охранники выстраивали их друг за другом и уводили на территорию завода. Неподалеку от фабрики собралась толпа. Фанатики из Лиги. Журналисты. Несколько зевак. Может быть, отец, мать или брат одной из Кошек. Я не могла поверить, что семьи девушек сдали их по своей воле.

Спрятавшись в кустах, я слышала шум города. Если не брать в расчет полицейские сирены и сообщения из громкоговорителей, все, казалось, текло своим чередом. Люди ходили по магазинам. С террасы кафе доносился чей-то смех. Ничего не изменилось, для них все было по-прежнему. Это было что-то невообразимое. Сару избили и бросили в машину, словно животное. Все смотрели, и никто не вступился за нее. Вообще никто!

Мне казалось, что я просто оказалась в плохом сне.

Сати прекрасно понимал, что что-то идет не так. Я пыталась его успокоить как могла. Я рассказывала ему сказки, которые помнила. Про рыцарей и драконов. Он довольно скоро уснул у меня на руках. Я жалела, что у меня нет мобильного телефона: папа, должно быть, страшно волновался.

Когда стемнело, я разбудила брата:

– Пойдем, Сати.

Он потер глаза.

– Мы пойдем домой?

Я кивнула:

– Нам нужно быть очень осторожными, хорошо?

– Почему, Луижа?

– Знаешь, как в прятках. Нельзя, чтобы нас заметили.

Сати улыбнулся. Ему эта идея понравилась.

Я надвинула на лицо капюшон накидки, и мы быстрым шагом пошли по маленьким улочкам. Нам навстречу попалось несколько человек, но они не обратили на нас внимания. Старшая сестра с младшим братом за руку возвращаются домой в пятницу вечером. Все нормально. Даже слишком.

Я услышала сообщение, доносившееся из громкоговорителя на полицейской машине: «Сокрытие Темных уголовно наказуемо». Им были известны наши имена и адреса, они, наверное, поджидали меня, и действительно, когда мы подошли к нашей улице, я увидела две полицейские машины, припаркованные неподалеку от нашего дома. Я, наверное, могла бы как-то схитрить, но я не хотела впутывать во все это Сати, не хотела, чтобы папу арестовали.

Поэтому я решила пойти к Патрисии. Потому что никто не смог бы догадаться. Конечно, я не могла быть уверена, что она согласится нас спрятать. Мне было известно ее мнение насчет Кошек, оно было подозрительно схоже с позицией Лиги.

В окнах ее квартиры горел свет; на тротуаре было несколько прохожих. Я позвонила в домофон.

– Да?

– Патрисия, это Луиза.

Молчание.