и влиятельнейших семей Италии, насчитывавшей на своем династическом древе таких выдающихся личностей как папа Павел V, любитель искусства и покровитель выдающегося архитектора и скульптора Бернини, помимо всего прочего творца знаменитой колоннады на площади перед собором Св. Петра. Князь Камилло Боргезе был красив, молод (28 лет), холост, обладал огромными землями в Италии, великолепным дворцом в Риме, наполненным ценнейшими произведениями искусства, вошедшими в историю. Он увлекся идеями Великой французской революции, стал поклонником Наполеона и решил перебраться из сонного Рима в Париж, где все дышало идеями нового времени.

Аристократ появился во французской столице в конце марта 1803 года и быстро стал одной из самых популярных фигур в салонах. Князь увлекался скачками, слыл прекрасным наездником и разъезжал по Парижу, лично управляя упряжкой из четверки породистых лошадей. Ум князя, витавший в сферах высокой мысли, не опускался до тривиальностей прозаической жизни, подобные вопросы были в ведении синьора Анджолини, бывшего посланника Великого герцогства Тосканского в Париже. После того, как Наполеон сильно перекроил карту Италии на свой лад, он не пожелал покидать Париж и стал представлять интересы князя Боргезе.

Анджолини знал, что Наполеон хочет выдать Полину замуж за итальянца, и связался с Жозефом Бонапартом, который знал отставного дипломата по 1798 году, когда был послом в Риме. Полина, уверенная, что такой неотразимый мужчина явно должен быть пылким любовником, воспылала к нему страстью. Но князь отказался от этого проекта, ибо не был заинтересован в политическом браке и ему не нравилась Полина (по слухам, он предпочитал женщин с пышным бюстом). Наполеон, рассчитывавший, что этот брак сильно поднимет реноме семейства в глазах французских аристократов, счел себя оскорбленным. Но синьор Анджолини привлек к делу папского нунция, кардинала Капрару, который сумел втолковать князю, что брак между сестрой Первого консула сослужит великую службу Святому престолу. Уже 21 июня Жозеф получил письмо от Анджолини (до сведения которого было своевременно доведено, что его усилия будут щедро вознаграждены):

«Дело сделано. Князь Боргезе сочтет себя счастливым, если Первый консул удостоит его чести взять в жены его досточтимую сестру».

Все действующие лица этого мероприятия были чрезвычайно довольны, но более всех Полина, которая желала немедленно вступить в брак. Ей не терпелось разъезжать по Парижу в карете, на дверцах которой будет красоваться княжеский герб. Однако, тут она натолкнулась на непреодолимую преграду в виде кодекса, который теперь принято называть Наполеоновским. Согласно ему, овдовевшая женщина не имела права ступать в повторный брак ранее, чем через десять месяцев после смерти мужа[40]. Таким образом, она не могла выйти замуж ранее 3 сентября 1803 года. Полина жаждала сократить этот срок, но Наполеон категорически отказался пойти ей навстречу. Он не стал возражать лишь против подписания брачного контракта, каковое событие состоялось 23 августа у того нотариуса, по фамилии Лагидо, который оформлял брачный контракт Наполеона и Жозефины. Полина получала от брата в подарок приданое в сумме 800 000 франков, у нее оставалось наследство Леклерка. Князь обязывался ежегодно выдавать супруге 20 000 франков на карманные расходы. Она имела право в течение всей жизни пользоваться любой частью дворца Боргезе и двумя каретами, предел мечтаний любой аристократки.

Полина заявила Жозефу, что не может ждать до ноября, и тот, опасаясь, как бы сестрица, следуя неудержимому зову страсти, не решилась на какую-нибудь безумную выходку, устроил тайное венчание, совершенное итальянским священником, 28 августа в его поместье Мортфонтен. Свидетелями были Жозеф, Люсьен и Анджолини.

Наполеон, находившийся в это время на севере Франции, где велись приготовления к войне в Англией, оставался в неведении относительно этого замысла. Но, когда он с большим опозданием узнал об этом, то заявил:

– Я не буду присутствовать на гражданской церемонии. – Она состоялась 9 ноября в присутствии всего клана Бонапартов. В салонах возвратившихся эмигрантов-аристократов, где всегда с легким оттенком презрения упоминали незначительное дворянское происхождение главы государства, теперь иронически констатировали факт:

– Наконец-то семья Бонапартов обзавелась настоящей княгиней.

Полина была в восторге, ибо добилась своего. Она стала княгиней, чем не могли похвастаться ни Элиза, ни Каролина, отдала ювелиру для переделки оправы роскошный гарнитур из драгоценностей, подаренный ей семьей Боргезе, и ожидала только начала парижского сезона, чтобы своим блеском производить фурор в обществе. Все эти грандиозные планы нарушил ее брат, находившийся в Булони, и приказавший ей немедленно, как оно и полагалось, отправиться в Рим для знакомства с родней и визита к папе римскому. С заключения Конкордата минуло немногим более двух лет и представлялось жизненно необходимым крепить связь со Святым престолом. Полина не понимала, что теперь стала пешкой на политической шахматной доске и ей надлежит двигаться туда, куда ее направит рука Наполеона. По такому случаю он не поленился и лично[41] написал ей следующее письмо:

«Мадам княгиня Боргезе, я буду отсутствовать еще несколько дней; однако, надвигается плохая погода, Альпы покроются льдом, отправляйтесь же в Рим. Отличитесь вашей добротой, вашей любезностью со всеми и исключительной предупредительностью с женщинами-родственницами или друзьями дома вашего мужа. От вас ожидают большего, нежели от всякого другого; прежде всего, приноравливайтесь к обычаям страны; не выказывайте презрения ни к чему, находите все прекрасным и не говорите: «В Париже сие есть лучше, нежели здесь». Выказывайте большую приверженность и уважение к Святому отцу, которого я чрезвычайно люблю, и каковой достоин, по простоте его нравов, поста, который занимает. Из того, что дойдет до меня на ваш счет и что я больше всего хотел бы знать, так это весть о вашем хорошем поведении. Представители единственной нации, которых вы никогда не должны принимать у себя суть англичане, намеревающиеся воевать с нами, и вы не должны когда-либо допускать их в свое общество. Любите вашего мужа, составляйте счастье вашего дома и, прежде всего, не будьте легкомысленной и капризной. Вам двадцать четыре года, вы должны быть зрелой и разумной…»

Полина поняла, что сопротивляться бесполезно и, собрав многочисленный штат и неимоверное количество багажа, отправилась в середине ноября в Рим. Как только ее кортеж пересек границу папской области, его стал сопровождать почетный гвардейский отряд. Семейство Боргезе приняло ее как родную дочь, 13 декабря папа удостоил Полину аудиенции, которая прошла без сучка и задоринки. Княгиня Боргезе получила в подарок четки и великолепную камею. Далее последовали роскошные светские приемы. Единственно, что не устраивало Полину, так это не оправдавшиеся ожидания в отношении мужа. Впоследствии она высказалась Лоре Жюно:

– Я предпочла бы остаться вдовой генерала Леклерка с пенсией в двадцать тысяч франков, нежели быть