что воздух едва попадал в легкие.

— Я сказал тебе успокоиться.

Он оттолкнул меня от себя настолько насколько это позволяла машина, и с брезгливым выражением лица вытер руку и джинсы, словно испачкался. Но что удивительно, я действительно немного успокоилась. По крайней мере мне уже не хотелось вцепиться ему в глотку и рвать до тех пор, пока он не сдохнет.

— Что там произошло? — голос был хриплым и горло больно саднило, еще немного и этот больной просто бы переломал мне шею, спаситель блин.

— Произошло то, что Лугара ублюдочные сукины дети.

Прокашлявшись, и попытавшись растереть шею попросила:

— Можно поподробнее?

— При всех тебя признали частью семью Ликаон, но кое-кто очень обиделся за отвергнутую дочь и позволил еще одному клану вступить в игру. Так что на тебя снова идет охота, малышка.

Голова пошла кругом, это все началось из-за той мелкой мрази, которая облизывалась на Макса? Когда увижу эту тварь я ей кишки выпущу.

— Эй, эй, потише. У тебя снова оборот начинается, если не хочешь чтобы я тебя покалечил, возьми себя в руки.

— Как такое вообще возможно? Макс меня укусил, сказал что теперь свадьба лишь формальность.

Может все же нужно было надеть тот ошейник? Возможно именно он играл решающую роль, а я как дура уперлась.

— Пока альфа официально не представил тебя своей стае на тебе имеет право претендовать другой, даже если на тебе метка.

— Даже если мы истинная пара?

Кирилл рассмеялся.

— Все немного сложнее чем ты думаешь, малышка, ты можешь быть истинной как для одного волка, так и для двоих, а то и троих, поэтому раньше было многомужество, а сейчас, когда чистых самок осталось слишком мало, данный вопрос стоит очень остро, всем нужен наследник, и еще чистые девочки для стаи.

Мои глаза удивленно расширились, воздух проникал в организм мелкими толчками, а все потому что у меня просто перехватило дыхание.

— Я что, живой инкубатор по производству волчат? — вспомнился смехотворный контракт Алекса, где особым пунктом было прописано количество детей, которых я должна произвести на свет, чтобы обрести свободу.

Он ухмыльнулся.

— Что-то вроде того. После представления стае, ты должна была надеть определенное украшение, которое подтвердило бы твою покорность и фактически закрыться в доме. Наши женщины редко появляются без сопровождения, и вообще без надобности на улицу не выходят. — он посмотрел в мою сторону. — А ты думаешь почему твою мать так легко простили после предательства? Потомство важнее обид, правда она не оправдала ожиданий, и больше не произвела на свет ни одного волчонка. До сих пор загадка как это удалось абсолютно здоровой волчице детородного возраста. Наверняка из нее будут вытрясать и эту информацию.

Переварить подобное было сложно, однако я только утвердилась в решении никогда не надевать ту штуку.

— Как вижу на тебе еще нет ошейника, значит Макс все же решил помедлить и это сыграло на руку белым.

Сжав руки так что побелели пальцы, а ногти больно впились в ладони, прошипела.

— Макс просил надеть, я не стала.

Кирилл повернулся ко мне всем корпусом, напрочь игнорируя дорогу.

— Что ты сказала?

— Что слышал.

— Ты хотя бы понимаешь что натворила? Если бы ты надела эту чертову цацку Максу не пришлось бы доказывать свое право, он бы просто сказал что раньше представил тебя стае, и все бы подтвердили.

Я виновата, но вины за собой почему-то не чувствовала. Они неплохо так устроились, пользуясь женщинами для своего удовольствия и воспринимая их как некое всегда доступное приложение.

— Я его не надену даже когда вернется Макс.

Кирилл резко ударил по тормозам, и мне стало жаль машину. Просто такой визг шин не пройдет бесследно для многострадальной резины.

— Ты наденешь его и преклонишся перед альфой.

Все эти слова он едва ли не выплевывал мне в лицо, щурясь от злости.

— Иначе тебе придется доказывать свое право быть рядом с альфой, и поверь мне на слово, это не самое приятное занятие.

Робкая Марина на миг пробилась в мое сознание убеждая подчиниться и согласиться, что так будет проще, пускай все решают сильнейшие, но я решительно затолкала ее подальше.

— Значит буду.

Кирилл натурально зарычал сквозь зубы и выскочив из машины, обошел ее, открыл дверь с моей стороны, и вытащил меня наружу. Вокруг был лес, возле меня обозленный мужчина, но страха я не чувствовала, вообще. Внутри крепла уверенность что я справлюсь.

— Смелая значит да?

Я молчала, решительно глядя в темнеющие от ярости глаза. Тем временем этот извращенец отросшим когтем провел по моему бедру, оставляя краснеющий след.

— Ты готова к тому, что каждый будет облизывать на тебя? И однажды не сдержавшись попытается трахнуть, и тогда Максу придется его убить.

С ледяным спокойствием глядя в глаза этого психа, хотя в своей нормальности я тоже уже сомневалась, с брезгливостью отбросила его руки. при этом не особо осторожничая и оставляя глубокие царапины.

— Это ты о себе?

Кирилл усмехнулся, с шальным видом слизал кровь с раны, и одним смазанным движением сковал мне руки за спиной.

— Макс мой друг, единственный близкий человек, и при этом я хочу то, что он так бережет. Ты наденешь все что он скажет, и сделаешь все что велит, и я больше никогда тебя не увижу, так будет проще.

Халат снова распахнулся и голая грудь упиралась в стальные мышцы оборотня.

— Иначе что?

Развернув меня к машине, Кирилл одной рукой больно сдавил грудь, и нагнув уперся в бедра.

— Иначе я тебя трахну, а Макс меня убьет. Ты же не хочешь крови, малышка?

Он облизал мне шею в том месте где красовалась метка Макса, я дернулась вырываясь и он отпустил, отступив на шаг. Лихорадочно запахнув халат, со злость посмотрела на мужчину.

— Тебе лечиться надо.

Кирилл улыбнулся показывая клыки и весело промурчал:

— Ага. Только вместе с тобой, к одному психиатру пойдем. Так и представляю разговор с врачом, дорогой доктор помогите мне, злой волк хочет меня поиметь, и врачу после демонстрации понадобиться свой доктор — обойдя машину и снова сев за руль крикнул. — Садись.

Осторожно села, максимально отодвинувшись от этого больного.

— Мы поняли друг друга?

Он кинул на меня косой взгляд.

— Нет.

Усмехнувшись, Кирилл облизнулся словно сытый кот.

— Значит будет весело, мышка.

Пропустила его ерничество мимо ушей. Однажды я все таки его закрою в комнате с мягкими стенами, и полной звукоизоляцией. Он опасен для окружающих.

— Куда мы едем?

— Домой.

— А как же Макс?

Ни на минуту не забывая что он где-то там, все мое нутро