процентов. Но вдумайтесь — рабочих всего девять процентов! Даже если они и захотят что-то изменить в политике Польши, это просто не выйдет из-за их малочисленности. К тому же новая власть объявила о проведении реформ и модернизации в большинстве случаев отсталой польской промышленности.

Польша является аграрной страной, более шестидесяти процентов населения занято в сельском хозяйстве. Крупным земельным собственником остается католическая церковь, в деревне насчитывается более миллиона безземельных крестьян. По продуктивности сельского хозяйства, не смотря на достаточно благоприятные климатические и почвенные условия, Польша находится на одном из последних мест в Европе. Поэтому аграрный вопрос в Польше имеет не столько политическое, сколько экономическое значение. От ликвидации помещичьего землевладения, а это около двадцать пять процентов всех пахотных земель, зависит становление товарных отношений в деревне, быстрое развитие экономики в целом. Пока же власть эти реформы только разрабатывает, вряд ли она создаст что-то действительно передовое и необходимое.

Мы должны в своей стране добиться успехов нашего крестьянства и пролетариата, с тем, чтобы население всех стран завидовала нашему строю, тогда оно само придет к развитию аналогичных государств. Товарищ Троцкий все продолжает гнуть линию прямого вмешательства нашего государства в Европу, хотя мы только что вышли из мировой изоляции, вступаем в Лигу наций.

Товарищ Сорокин прав в сохранении Польши, пусть и урезанной нами на востоке, это поможет нам, выселив за границы нашей республики, ярых националистов, которыми являются большинство поляков, избежать нам постоянных восстаний, от которых в свое время натерпелась царская администрация. Прямая граница с крупным государством Германия опасна для молодой республики, которой нужно набирать собственные силы, а не лезть спасать тевтонов и лягушатников от буржуазии, которая практически стала для них родной матерью. Я закончил и прошу предоставить слово товарищу Сорокину.

Я смотрел на Ленина и Сталина, с любопытством в свою очередь наблюдающим за тем, как я выскочу из капкана, в который сам и залез и поддержка Дзержинского стала для них сюрпризом. Они переглянулись после окончания речи фанатика революции польского разлива и пробежались взглядом по лицам присутствующих членов ВЦИК, в основной массе своей выражавшими праведный гнев — сначала я залез в чужую епархию, а затем начну командовать в их наркоматах и комитетах, отодвигая старых партийцев от власти!

— Товарищи! Прежде чем отвечать на обвинения товарища Бронштейна — при произнесении мной истиной еврейской фамилии Троцкого, по которой его никто не называл из чувства такта, зал смолк, Ленин подался вперед и впился взглядом в наркома железных дорог — тот побледнел и хотел открыть рот для гневного ответа, но я не дал ему этого сделать, продолжив — Я хочу пригласить сюда обратно Михаила Николаевича, которому Лев Давидович, как и еще нескольким красным командиров высшего звена предлагал под его руководством провести военный переворот, физически устранив товарищей Ленина, Сталина, Дзержинского и меня.

Зал будто взорвался и успокоился только через десять минут. Тухачевский дал показания, Троцкий нервно вытирал платком лоб, жалея, что при нем нет оружия — с каким бы удовольствием он пустил бы пулю в лоб этому мальчишке, вчерашнему гимназисту.

— Предлагаю освободить товарища Троцкого от должностей наркома путей сообщения и заместителя наркома вооруженных сил по агитации и поместить под арест для проведения следствия по делу о контрреволюции и терроризму в отношении высших государственных лиц республики! — Дзержинский дождался голосования большинства и вызвал конвой.

— Товарищи, но я не закончил! Хотелось бы теперь пересмотреть назначение командующим Западным фронтом. Мои сотрудники добыли в Германии интересные бумаги, подлинность которых предстоит нам установить, отстранив пока товарища Тухачевского от командования! — я усмехнулся, видя в глазах стоявшего рядом комфронта удивление.

— Михаил Тухачевский задолго до революции утверждал, что родом из польской шляхты, хотя документально это нигде не подтверждено. Мальчика пристроили в Московский кадетский корпус Екатерины Великой, по окончании которого он был переведен в Александровское военное училище. Учился он хорошо, занимался спортом — и как отличник боевой и политической подготовки дорос в училище до фельдфебельского чина. В этом чине он отличился принципиальностью и "требовательностью к подчиненным". Из-за чего один из его подчиненных застрелился, другой был близок к самоубийству. Но такая "требовательность" больше походила на обычное сержантское самодурство и желание расправиться с неугодными с помощью должностного положения. Однако все это юноше в фельдфебельских погонах по непонятным причинам сошло с рук. Разбирательство было, все подчиненные "принципиального фельдфебеля" охарактеризовали его как полного морального урода. Но дело спустили на "тормозах", и в 1914 году свежеиспеченный подпоручик Михаил Тухачевский, как окончивший училище по первому разряду (и третьим по успеваемости), был выпущен в святая-святых — Семеновский полк, младшим командиром в 7-ю роту.

Семеновский полк — это не просто гвардия, это элита. Офицеров в нем рассматривали со всех сторон, начиная от успеваемости во время учебы, происхождения — и заканчивая объемом наличности в кошельке. Что там забыл не очень знатный мальчик Миша, непонятно. Обычно небогатые отличники стремились попасть в кавалерию или артиллерию (что было престижно), в более-менее крупный город. Траты офицера Семеновского полка на мундиры и всякое представительство были далеко не каждому юнцу по карману. Но, похоже, у Тухачевского в кармане водились денежки, иначе он бы выбрал место службы попроще — благо у него, как у лучшего из выпускников, было право выбора.Офицерское собрание Мишу приняло. Хотя таких вот излишне "требовательных" офицеров в гвардии не особо любили. Зато очень любили умеющих хорошо выпить и закусить в ресторации…

И стал в 1914 году подпоручик Тухачевский заместителем командира 7-й роты гвардейского Семеновского полка. Но грянула война, и роту вместе со всем полком отправили на фронт. В феврале 1915 года у деревни Пясечно под Ломжей немецкий штурмовой отряд ночью обошел с тыла позиции роты, снял часовых и всю роту вырезал. Ротный Веселаго был изрезан штыками, получил более 20 ран и был опознан только по Георгиевскому кресту. Остальные бойцы были убиты… А подпоручик Тухачевский весь бой… проспал в блиндаже. И попал в плен в не испачканном даже мундире, то есть не использовав всех возможностей к сопротивлению. Странно, не так ли?

Солдат держали в бараках, где содержание было вполне пристойным, а офицеров селили в общагах — с правом выхода в город, под их честное слово не убегать до официального освобождения. Тухачевский такое слово тоже дал — и тут же попытался сбежать. Его поймали, а других офицеров после его побега переселили из общаг в бараки, чтобы не бегали…По немецким законам военнопленный за побег отправлялся в тюрьму,