— А я, если честно, тоже бы не отказался от одного пирожка, — неуверенно проговорил дядя Саша.

— А ты обойдёшься! — слегка прикрикнула бабушка, и раздался звук удара. Видимо, дядя Саша потянулся к пакету с пирожками, а бабушка ударила его по рукам, чтобы он не смел их трогать. — Я их приготовила Симочке. У тебя есть дома еда и не надо прибедняться. А вот Симочке надо есть.

— Ну, ладно, ладно, — не стал настаивать дядя Саша.

Я же с удовольствием поглощал пирожок с капустой. Мне даже не надо было видеть, чтобы понять, что все на меня смотрят. Я просто чувствовал их взгляды и понимал это по наступившей тишине. Но я старался не обращать на это внимания. Они все за меня переживали и хотели, чтобы у меня всё было хорошо. Никто не хотел, чтобы я страдал и мучился, но избавить меня от этого было не в их силах.

Когда я съел пирожок, папа заговорил:

— Ну, что наелся? Может, пить хочешь?

— Нет, спасибо, — покачал я головой. — Дядь Саш, а как у тебя дела? — полюбопытствовал я, повернув голову в ту сторону, где наверно стоял дядя Саша. — А то вы все только и делаете, что спрашиваете это у меня. Лучше сам расскажи, как у тебя дела.

— У меня всё хорошо, — голос дяди Саши раздался с другой стороны, и я сразу же поспешил повернуть голову в эту сторону. — И мы все спрашиваем это у тебя, так как волнуемся за тебя. У нас-то всё нормально! И мы хотим, чтобы и у тебя всё наладилось.

— Было бы хорошо, — я не смог сдержать вздоха, снова поняв, что никогда ничего не наладится, ведь я всегда буду слепым. — Но это невозможно. Зрение не вернуть.

— Но и так можно жить. Тебе надо лишь освоиться, — твёрдо сказал дядя Саша. — Люди ко всему могут приспособиться. И ты сможешь! У тебя всё будет хорошо!

— Сомневаюсь…. — не убедил меня дядя Саша. Я отвернул голову в сторону, не желая, чтобы они смотрели в мои глаза. Я мог бы их закрыть, и это ничего бы не изменило для меня, но это было бы как-то неприлично по отношению к родным. Поэтому мне оставалось только отвернуться в сторону.

— Как-то ты настроен негативно. Максим, не надо себя так сразу настраивать. Самое главное, что ты жив и…

— А мама нет, — буркнул я.

— Так давайте лучше закончим с этой темой, — решительно вмешалась бабушка. — Мальчику итак сейчас тяжело, а ты его мучаешь этими разговорами. Такие разговоры подождут! Будешь об этом с ним разговаривать, когда он будет хоть немного к этому готов.

— Да я просто пытался помочь, — смутился дядя Саша. — Ладно. Как скажешь, мам. Ты не обижайся на меня, Максим, — дядя Саша положил мне руку на плечо. — Прости меня, если я расстроил тебя и заставил вспомнить плохое. Я этого не хотел!

— Ты тут не при чём, — успокоил я дядю Сашу, повернув к нему голову. — Это не твоя вина!

— Так лучше давай поговорим о чём-нибудь другом, — решила бабушка. — Хочешь, я расскажу о том, что натворила моя кошка — Нюся?

— Давай, — не стал я отказываться.

Бабушка начала рассказывать, а дядя Саша подошёл поближе к моему папе и тихо, видимо, не желая, чтобы я услышал, попросил:

— Мы можем выйти? Мне надо с тобой поговорить.

— Конечно, — согласился папа, и они вместе покинули мою палату.

Как только за ними закрылась дверь, я вернулся к бабушкиному рассказу о Нюсе. Рассказ, и правда, был смешным, но я сейчас смеяться не мог. Но бабушка и не стала этого требовать и продолжила рассказывать историю за историей. И чем больше историй она рассказывала, тем сильнее мне хотелось своего домашнего питомца. Мне всегда их хотелось, но родители не разрешали, и сейчас я бы точно не стал никого просить у папы. К тому же я теперь просто не мог ухаживать за домашним питомцем. Мне сейчас нужно было хотя бы за собой как-нибудь научиться ухаживать. О животном было даже думать глупо. И мне лишь оставалось слушать бабушкины рассказы и пытаться себе всё это представить.

Пробыли у меня бабушка и дядя Саша около часа. Я долго общался с бабушкой и слушал её рассказы, а потом к нам присоединились папа и дядя Саша, которые, видимо, поговорили. После их возвращения мы проговорили ещё минут пятнадцать. Я успел съесть ещё два пирожка, и мне даже снова стало немного легче. Всё плохое опять начало забываться и уходить. Я смог расслабиться и просто пообщаться. Но, как бы мне не хотелось, чтобы бабушка и дядя Саша уходили, настало время, когда они поняли, что им пора ехать домой. И мне ничего не оставалось, как попрощаться с ними и отпустить их. Я обнялся с каждым из них по очереди, не желая их отпускать, и только после этого они ушли. В палате вновь наступила тишина, которая заставила меня погрузиться в свои мысли на этот раз не такие уж и плохие.

А думал я о недавно ушедших бабушке и дяде. Бабушку я просто обожал и всегда любил с ней проводить время. Она меня часто чем-то угощала и даже сейчас не смогла прийти с пустыми руками. И ещё бабушка меня очень сильно любила и, если были какие-то спорные вопросы, всегда меня поддерживала. Ну, кто не любит бабушек? Мне кажется, их все любят и всем приятно с ними проводить время. А бабушки любят слушать, как мы живём, и хотят, чтобы у нас всё было хорошо. Они готовы нам свои последние деньги отдать, чтобы только нас порадовать. И моя бабушка была такой же. Конечно, сейчас она не могла меня осчастливить, но на немного она меня порадовать смогла, и это уже было хорошо. Она смогла хоть чуть-чуть развеять мои грустные мысли и помогла мне расслабиться. А мне это было очень нужно. Сам я расслабиться не мог, а у папы это не особо получалось, но мне было достаточно одного его присутствия. Ну, а дядя Саша….

С дядей Сашей мы практически всегда общались на равных. Он был мне как друг. Я мог ему всё, что угодно, рассказать и я был уверен, что дядя не передаст это папе. А дядя давал мне всегда умные советы или просто поддерживал меня. Я мог спокойно поговорить с ним по душам, но часто видеться мы с ним не могли. Раньше мы общались каждые выходные, а иногда он приезжал к нам и