– Возьмите это, – сказала я ему, подавая письмо Пьетро, запечатанное в конверт, совершенно подобный предыдущему.

Он взял его и точно так же, как предыдущий, прижал к сердцу и ко лбу.

– Эге, – сказал он, – этот моложе, он очень молод. Это письмо написано уже некоторое время назад; оно написано в Риме и с тех пор эта личность уже уехала оттуда. Она все еще в Италии… Но не в Риме… Там есть море… Этот человек в деревне. О, конечно, он переселился со вчерашнего дня, не более суток… Но этот человек имеет какое-то отношение к папе, я его вижу сзади папы… Он связан с Антонелли, между ними близкое родство.

– Но каков его характер, каковы его наклонности, мысли?

– Это странный характер… Замкнутый, мрачный, честолюбивый… Он думает о вас постоянно… Но более всего он хочет достигнуть своей цели… Он честолюбив.

– Он меня любит?

– Очень; но это странная натура, несчастная. Он честолюбив.

– Но тогда он меня не любит?

– Нет, он вас любит, но у него любовь и честолюбие идут рука об руку. Вы ему нужны.

– Опишите мне его подробнее с нравственной стороны.

– Он противоположность вам, – сказал Alexis, улыбаясь, – хотя такой же нервный.

– Навещает он кардинала?

– Нет, они не ладят; кардинал давно уже против него из-за политических мотивов.

Я вспомнила, что Pietro мне говорил всегда: «Дядя не стал бы сердиться на меня за клуб или за волонтариат; что ему до всего этого? Это он из-за политики».

– Но он его близкий родственник, – продолжал Alexis. – Кардинал им недоволен.

– В последнее время они не виделись?

– Подождите! Вы думаете о слишком многих вещах; это вопросы трудные, я смешиваю этот листок с другим! Они были в одном конверте.

Это верно; вчера они были в одном конверте.

– Смотрите же, постарайтесь увидеть.

– Я вижу! Они виделись два дня тому назад, но они были не одни: я его вижу с дамой.

– Молодой?

– Пожилой, его матерью.

– О чем они говорили?

– Ни о чем ясно; что-то стесняло их… Сказали лишь несколько неопределенных слов, почти ничего, об этом браке.

– О каком браке?

– О браке с вами.

– Кто говорил об этом?

– Они. Антонелли не говорил, он предоставлял им говорить. Он против этого брака, особенно с самого начала. Теперь он смотрит на это лучше и несколько лучше переносит эту мысль.

– А каковы мысли молодого?

– Они уже установились; он хочет жениться на вас… но Антонелли этого не хочет. С очень недавнего времени он все-таки менее враждебен.

Графиня М. очень смущала меня, но я храбро продолжала, хотя мое радостное настроение совершенно исчезло.

– Если этот человек думает только о своей цели, то он не думает обо мне?

– О, но я же вам говорю, что для него вы и честолюбие составляете одно и то же.

– Значит, он меня любит?

– О! Очень.

– С каких пор?

– Вы слишком волнуетесь, вы меня утомляете, и вы задаете мне слишком трудные вопросы… Я не вижу.

– Ну… Постарайтесь!

– Я не вижу… давно! Нет, я не вижу.

– Какое отношение он имеет к Антонелли?

– Близкий родственник.

– А Антонелли имеет свои виды на этого молодого человека?

– О да, но они разъединены политикой, хотя теперь все обстоит лучше.

– Вы говорите, что Антонелли против меня?

– Очень. Он не хочет этого брака из-за религии… Но он начинает смягчаться… О, очень мало… Все это зависит от политики. Я же вам говорю, что Антонелли и этот молодой человек несколько времени тому назад были совершенно разъединены, Антонелли был безусловно против него…

Итак, что скажете вы обо всем этом? Вы, считающие все эти вещи шарлатанством? Если это и шарлатанство, то оно дает удивительные результаты.

Я записала все совершенно точно; быть может, я что-нибудь пропустила, но ничего не прибавила. Разве это не удивительно, разве это не странно?

Тетя разыграла неверующую, так как она ужасно рассердилась на кардинала; она начала против Alexis целый ряд фраз, без цели и смысла, которые страшно раздражали меня, так как я знала, что она не думает ничего из того, что говорит.

Насколько вчера мое настроение было повышено, настолько же оно понизилось сегодня.

19 июля

Сегодня m-me М. спросила меня:

– Хотите пойти к m-me Моро? Я была у нее перед свадьбой моей дочери, и все, что она ей предсказала, действительно сбылось.

– Это сомнамбула?

– Нет, это ученица m-lle Ленорман.

– Пойдемте.

Это очень веселая и полная женщина. Она решительно потребовала, чтобы я осталась с нею наедине, и это несколько обеспокоило моих дам. Она рассмотрела мою руку.

– Вы созданы, чтобы сделаться первоклассной артисткой, – сказала она. – Если вы будете петь, вы добьетесь большой славы. Будете вы писать картины – добьетесь не меньших успехов. Вы музыкантша. А как женщина, вы будете иметь успех чрезвычайный! Вы выйдете замуж по любви на девятнадцатом году – и за человека высокопоставленного. Вам семнадцать лет… Вам предстоит большое путешествие. Через восемнадцать месяцев вас ждет большой артистический успех. (Восемнадцать месяцев… Теперь июль… это легко будет проверить.) У вас будет трое детей. Но – прибавила она, – в этом году вы будете носить траур по какой-то пожилой особе… Наверное… Впрочем, карты пророчат вам блестящую будущность.

Я дала ей конверт кардинала.

– Это старик, – сказала она, – вероятно, чиновник, на службе у какого-нибудь правительства. Да, не правда ли? Ну, так в недалеком будущем, через восемнадцать месяцев, он добьется того высокого положения, к которому стремится. Это… Но этот человек дурно думает о вас.

Я дала ей другой конверт. Она пощупала его рукой, как раньше конверт кардинала.

– Этот молод, – сказала она. – Вы думаете о браке, и карты говорят, что этот брак возможен. Он скоро совершится, в конце будущей зимы. Но брак этот встретит затруднения, – у вас будут неприятности. Вы выйдете замуж за этого человека только после траура по пожилой особе, а он женится на вас после траура по какой-то женщине, не раньше. Вам скоро будет предлагать свою руку господин 28 лет, брюнет, с черной бородой. Вы выйдете замуж за человека высокопоставленного, но ваша жизнь – жизнь артистки. Как женщина и как артистка вы будете иметь огромный успех через восемнадцать месяцев. Вы добьетесь его и раньше, но настоящий, полный успех придет через восемнадцать месяцев…

Это легко будет проверить.

– А характер этого человека, madame?

– Он? Он мрачен, тщеславен, но он вас любит.

Я вышла ошеломленная. Как только я очутилась в карете, я стала рассказывать об этом странном предсказании,