Нужен был грандиозный успех свечи Яблочкова на Парижской выставке 1878 года, которую посетило много русских, чтобы свечой, наконец, заинтересовались на родине изобретателя. Один из великих князей, побывав на Парижской выставке, обещал Яблочкову помочь организовать производство его ламп в России.

Но ведь право на производство ламп уже было продано французским промышленникам! И вот, ради возможности работать на родине, Яблочков возвращает полученный им миллион франков, выкупает право на производство своих свечей и уезжает в Петербург.

Свеча гаснет

Сперва всё шло отлично. В Петербурге образовалось общество «Яблочков-изобретатель и компания». Общество построило завод электрических аппаратов и при нём лабораторию для изобретателя.

Много предстояло сделать Яблочкову. Ведь для того чтобы электрическое освещение широко распространилось, одних ламп недостаточно. Необходимо было решить все три задачи, о которых мы говорили.

Техника была уже подготовлена к тому, чтобы справиться с ними. В разных странах изобретатели предлагали то один, то другой тип машин, вырабатывавших электрический ток. Искали, какой лучше, какой экономичнее. Создал свой генератор и Яблочков.

Кроме того, он нашёл способ «дробить свет», как тогда говорили, – питать током от одной машины много ламп. Поэтому завод Яблочкова мог предлагать не только «свечи», но брать на себя устройство электрического освещения полностью.

Об электростанциях, которые снабжали бы током целый город или хоть часть города, тогда ещё рано было думать. Ставили небольшой генератор, и он давал ток для нескольких ламп, поставленных недалеко одна от другой.

Яблочков осветил в Петербурге Литейный мост через Неву, площадь перед театром, даже некоторые заводы. На одном из них устроили соревнование, которое теперь нам кажется забавным, а тогда было вполне серьёзным: сравнивали, чем лучше освещать завод – электричеством или лампами, в которых горел гусиный жир.

Оказалось, что освещение жировыми лампами обходилось немного дешевле, но свечи Яблочкова освещали заводской цех гораздо лучше. Пять электрических фонарей заменяли сто двадцать пять жировых ламп, и это решило исход соревнования – Яблочков его выиграл.

Но недолгим было счастье. Года два завод Яблочкова был завален заказами, во многих русских городах появилось электрическое освещение. А затем завод стал хиреть, всё меньше и меньше было заказов на генераторы и свечи. Яблочков разорился и должен был опять уехать в Париж. Там он поступил на службу инженером в то самое общество, которое основал и которому отдал свой миллион франков.

Тяжела была судьба изобретателя. Он рано умер, но всё же на десять лет пережил громкую славу своей свечи. Ещё один триумф достался ему на Парижской выставке 1881 года, когда свеча Яблочкова была признана лучшим способом электрического освещения. Но это был последний взлёт. Всё меньше пользовались свечами Яблочкова, а скоро изобретатель сам потерял к ним интерес. Последние десять лет жизни он изобретал различные электрические машины, работал талантливо, интересно. Многие его идеи позже были осуществлены, но в то время они не имели успеха. Последние деньги ушли на опыты. Нищим, больным вернулся Яблочков на родину и почти забытый миром умер в бедном номере саратовской гостиницы. А так недавно ещё его имя гремело, и свеча Яблочкова победно шествовала по столицам Европы!

Почему же так быстро погасла свеча?

Ещё не осенила Яблочкова великолепная мысль о параллельном расположении углей, ещё только думал он, как можно было бы улучшить регуляторы, а неизобретенной пока электрической свече уже была приготовлена скорая гибель.

Шла невидимая и мирная, но очень напряжённая борьба двух идей. Её исход должен был решить, по какому пути будет развиваться электрическое освещение. Одну идею воплотил в жизнь Яблочков, а другую… но это долгий разговор.

СВЕТ БЕЗ ПЛАМЕНИ

Молодость изобретателя

Александр Николаевич Лодыгин, ровесник Яблочкова (оба родились в 1847 году), начал самостоятельную жизнь так, как это естественно было бы для советского юноши. Но для дворянина того времени путь его был совершенно необычен.

Родители отдали Лодыгина в военное училище. Но едва окончил он курс и получил первый офицерский чин, как подал в отставку. И – можно вообразить себе удивление знакомых – поступил простым рабочим, молотобойцем на Тульский оружейный завод. Через некоторое время он стал слесарем, а потом поехал в Петербург – учиться в университете.

Был у Лодыгина с детства тайный замысел – изобрести летательный аппарат. Вероятно, это и заставило его отказаться от военной службы, приобрести навыки рабочего и начать серьёзное учение.

Лодыгин слушал лекции в университете и работал над чертежами летательного аппарата. И настал торжественный для него день – он закончил проект! А где строить машину, кого мог он заинтересовать в царской России проектом аэроплана? У Можайского, который построил аэроплан на несколько лет позже, были связи, для начала работ были и деньги, а какие бесконечные мытарства он претерпел! У Лодыгина же совсем не было возможности приступить к делу. И тогда он снова принял смелое решение.

В то время – в 1870 году – Франция оборонялась от напавших на неё прусских полчищ. Русская молодёжь сочувствовала борьбе французов против захватчиков. Двадцатитрёхлетний Лодыгин решил поехать в Париж и предложить там построить летательный аппарат для военных нужд.

Опасное это было путешествие по воюющим странам. Однажды Лодыгина даже приняли за шпиона, и он едва спасся. Но вот он у цели. И казалось, что не зря пустился в далёкий путь – всё устраивалось с удивительной лёгкостью и быстротой. Французское правительство сразу приняло предложение, и знаменитый оружейный завод Шнейдера в Крезо начал строить его аппарат. Это был геликоптер – тип аппарата, который мы теперь называем вертолётом. Приводить в движение винты геликоптера, по мысли Лодыгина, должен был новый, только что появившийся в это время вид двигателя – электрический мотор.

Но едва была начата работа – её прекратили. Франция изнемогала в борьбе с врагами, война вскоре была проиграна. И уж, конечно, тут было не до летательных аппаратов.

А дальше пошло по поговорке: не было бы счастья, да несчастье помогло. Вышло так, что, работая над геликоптером, Лодыгин изобрёл… электрическую лампочку.

Разрабатывая проект летательного аппарата, Лодыгин задумался, как его освещать ночью. Конечно, свечи и керосиновые лампы не годились. Сперва изобретателю показалось, что будет не слишком сложно устроить электрическое освещение. Но когда он занялся этим вопросом всерьёз, то увидел, что трудностей масса. Тут надо было решить интереснейшие задачи! И они так увлекли Лодыгина, что он, кажется, не очень переживал парижскую неудачу.

Вероятно, его ждало более глубокое разочарование, если бы геликоптер построили. Ведь вы знаете, что вертолёты появились на полвека позже самолётов, – создание их даже для техники XX века было трудной задачей. Электромотор вряд ли мог приводить в движение летательный аппарат дольше нескольких минут. Ведь единственный способ питать током электромотор в воздухе – поставить