Оля словно очутилась в своем сне. Та же комната со стенами из красного кирпича и металлический стол, такой же, как в лаборатории Захара. Вон и ниша в стене, явно предназначенная ей, а рядом – стопка кирпичей. И четыре человека в темно-красных балахонах и с масками на лицах, расположившихся возле каждого из лучей пентаграммы.

Повсюду стояли свечи, освещающие помещение. Отличалось одно. Точнее, одна. Графиня.

Она не лежала голая на столе, как во сне Оли, а сидела, скрючившись, в инвалидной коляске, закутанная в такой же темно-красный балахон с надвинутым почти до подбородка капюшоном.

– Наконец-то привел.

От резкого незнакомого мужского голоса Оля вздрогнула и посмотрела на говорившего, но лица из-за маски не увидела.

– Начнем? – теперь, невзирая на маску, человека Оля узнала. Игорь.

Захар подтолкнул девушку, занимая вместе с ней место у свободного луча звезды, очевидно, предназначенного ему.

Двое подошли к инвалидной коляске и, закрывая собой графиню, стали аккуратно снимать с той мантию. А когда они отодвинулись, Оля увидела обнаженную Августу и чудом не вскрикнула от ужаса.

В прошлом красивая и здоровая женщина превратилась в изуродованный скелет, обтянутый разлагающейся кожей.

К горлу подступил тошнотворный комок, и Оля отшатнулась, врезаясь в грудь Захара. Задышала часто-часто, чувствуя, как комната наполняется гнилостным запахом.

Тем временем двое, подхватив Августу, усадили ее на металлический стол и уже собирались уложить, когда скелет ожил и, открыв глаза, посмотрел прямо на испуганную Олю. Губы, точнее, что от них осталось, искривились в усмешке, а рука поднялась, заставляя помощников остановиться.

– Страшно тебе? – прохрипела графиня, но девушка не ответила.

Страшно ли ей? Не то слово! Она бы заорала от ужаса, только вот тело, переполненное страхом, кажется, снова не подчинялось, и не то что сказать, даже пальцам пошевелить не получалось. Если бы не Захар, держащий ее, Оля бы упала.

– Страшно, знаю. Не буду говорить, сколько мне лет, ты и так знаешь. Дом сообщил, что ты рылась в моих вещах и нашла записи и картины. А значит, видела, какой я раньше была красавицей. Это уродство ненадолго, только до окончания ритуала. И я снова стану такой же красивой, как на тех портретах. Снова буду жить. А ты нет.

И графиня улыбнулась поистине жуткой улыбкой.

–З-з-зачем? – с трудом прошептал Оля.

– Зачем что? Жить? – женщина каркающе рассмеялась. – А кто не хочет жить вечно?

– А смысл? Вы ведь не выходите за территорию поместья, у вас не осталось родных и друзей. Вы целыми днями сидите взаперти с книжками и йогой. Разве в этом ценность вечной жизни? По-моему, прожить короткую, но куда более насыщенную жизнь лучше, чем вот так, – презрительно выплюнула Оля, смотря как скелет, обтянутый кожей, буквально на глазах становится все злее и злее.

– Да что б ты понимала, девчонка! Ты не представляешь, сколько мне пришлось пройти и чем заплатить, чтобы жить вечно!

– На вашем счету десятки погибших девушек.

– Плевать на этих безродных созданий! Отец ненавидел свою жену и меня привез сюда, в настоящую дыру, в надежде на лучшую жизнь. Бедная моя мама! Сколько она натерпелась издевательств! Он же большинство служанок в нашем доме оприходовал, частенько брал их силой. Ему все сходило с рук. В принципе, и сейчас не многое в мире изменилось: если у тебя есть деньги, то ты всемогущ, а если нет, то ты никто. И находящиеся здесь, в этой комнате, прекрасно меня понимают. Отец против воли заключил брачный контракт с одним из столичных графов. К счастью, мой муж оказался хорошим человеком, я даже его полюбила. Но, увы, не смог дать то, что я хотела.

– И что же вы хотели?

– Свободы! Все решать самой! Но, к сожалению, раньше женщины, пусть даже имеющие титул и деньги, всегда оставались никем. Мужчины – вот кто правил миром. А мы для них являлись лишь красивыми игрушками. На одном из приемов я познакомилась с человеком, назвавшимся колдуном. Естественно, я не поверила, но он доказал. И убедил в возможности стать свободной. Только предупредил, что свобода дается нелегко, и нужно отдать самое ценное, что у меня есть, – графиня замолчала, а Оля пораженно вдохнула:

– Детей!

– Да. Муж и дети – вот драгоценность, которую я променяла на бессмертие. Пришлось принести в дар самое важное и забрать жизнь у врага, своего отца. А затем объединить душу с дорогим сердцу местом. И местом, как бы прозаично ни звучало, стал этот дом. Здесь, в одной из стен, захоронены мои муж и сын с дочкой.

– И не жалели? – поинтересовалась Оля.

Пока графиня рассказывала, девушка пыталась высвободить руки. Причем Захар точно чувствовал и понимал, что она творит, но не выдавал, отчего Оля была ему безмерно благодарна.

– Если только первое время. Но потом все изменилось. Я делала что хотела и быстро вычеркнула из памяти прошлое. Ты не представляешь, каково это, девочка.

– Ценой самых дорогих и любимых.

– Тебе не понять.

– Куда мне до вас.

Графиня зарычала, и Оля даже подумала, что она вот-вот накинется на нее. Но Августа только вскинула руку, приказывая жертве замолчать, и обратилась к стоящим рядом:

– Помогите лечь. Пора начинать.

Эти же двое, мгновенно подчинившись приказу, уложили графиню на металлический стол. А потом, низко склонив головы, отошли на свои места в лучах пентаграммы.

Глава 23

По ритуальной комнате пронесся шепот, и Оля вздрогнула. Позади нее Захар тоже шептал, только она не понимала слов на неизвестном языке.

Вскоре шепот перерос в гортанную песню. В комнате стало жарко и практически нечем дышать, Оля даже не заметила, в какой момент это произошло. Огоньки зажженных свечей затрепетали и, казалось, начали расти.

Что делать, Оля не знала. Руки давно уже освобождены, и можно было бежать, но вряд ли получится дойти хотя бы до лестницы. Здесь трое сильных мужчин, против которых ей точно не выстоять. И даже если Захар ее не остановит, об остальных такого не скажешь.

Вдруг голоса умолкли, и наступила идеальная тишина.

Оля сглотнула, когда все четыре головы повернулись к ней. Незнакомый мужчина, словно по волшебству, достал откуда-то кинжал. Острое лезвие блеснуло в неярком пламени свечей. Он медленными, но уверенными шагами направился к Оле. Захар, будто предупреждая, сжал запястье девушки, а затем отпустил, давая свободу.

Неотрывно глядя на незнакомца, огромной скалой надвигающегося на нее, Оля как можно незаметнее достала