Сама того не зная, Ева попыталась повторить трюк Симо. Тогда, в клетях, она была слишком напугана, чтобы осознать, что творилось наверху. Толком ничего не помнила об этом. Но главное и так было на виду: секта обязана подчиняться своим же законам.

По лицам прошла рябь беспокойства. Две или три женщины грохнулись на колени, яростно сжимая кулаки и ударяя себя в живот.

Вирпи, не замедляя шага, прокричала:

– Печать! На каждом из нас лежит печать Красного Амая! Гладкая плоть слишком сладка! Слишком опасна! От нее душа возносится в облачную пасть Саргула! – Ее черные глаза налились кровью. – Но гладкими должны быть и мы – чтобы насмехаться над тварью, которая мочится дождем! Чтобы Красный Амай мог и дальше благословлять нас!

К собственному ужасу, Ева поняла абсолютно все, что сказала эта полоумная.

Генофонду общины, которая, судя по всему, давно погрязла в кровосмешении, требовалась свежая кровь, гены, что еще не были вплетены в генеалогическое древо всеобщего уродства. Добавь сюда немного чистой плоти – и можно и дальше годами плодить мутантов.

В голове Евы возник сумасшедший вопрос: а сколько успеет наплодить она, если начнет прямо сейчас, в двадцать четыре? Получалось около двадцати мутантов, пока природа не скажет «стоп». Так можно и мини-армию собрать. Карликовую.

– Я – дочь Саргула! – истерично завизжала Ева. – Ко мне нельзя прикасаться!

– Ложь. Она просто боится. – Улыбка Вирпи вышла на удивление понимающей и мерзкой.

Колодец без бортиков резко приблизился, и Ева поняла, что ее подтащили к краю. Она заглянула внутрь. Взгляд отыскал два ведра, предназначенных, судя по всему, для нечистот, и две постели на гнезде из соломы. Она не знала, что совсем недавно эти предметы были в единственном количестве.

Перед Евой встал выбор. Либо она воспользуется почерневшей лесенкой, либо ее сбросят – и уже там, с переломами, она сослужит уродам ту же службу.

Ноги дрожали, но Еве все-таки удалось нащупать первую ступень. Борясь с тошнотой, она полезла вниз.

Когда макушка всхлипывавшей девушки сместилась в сторону, Лина тоже спустилась в колодец. Потом с абсолютно целомудренным выражением на лице заняла ближайшую постель к лестнице. Точнее, просто уселась на мягкий краешек одеяла.

На дне колодца было ощутимо теплее, чем наверху. А еще здесь пахло серой, но этот душок тухлых яиц был слабым и расслабляющим, как газированная вода, стоявшая на солнцепеке.

Послышалось шарканье, и по лестнице затопал первый мужчина.

38. Подготовка

Правое запястье Симо покрывали слюни и кровь. Можно было даже не поворачивать голову, чтобы понять очевидное: ремень-фиксатор не только вышел из схватки победителем, но и хорошенько двинул оперуполномоченному по зубам.

– У меня больше нет сил грызть эту дрянь, – выдохнул Назар. – Извини, Симо.

Он перевел затуманенный взгляд на пол пещеры, отыскал там свои плевки и в который раз подивился тому, что красного в них было куда больше, чем он предполагал. Примерно бесконечность назад он хватанул ремень так, что попал зубами не по толстой, плотной коже, а по металлу. И один из резцов верхнего ряда обломался. Вдобавок зуб начал шататься.

– Я чертовски устал, – вздохнув, сказал Назар.

– Если ты присядешь, то сможешь встать? – Симо с трудом ворочал языком после таблетки Харинова.

– Не знаю. Возможно. Хочешь, чтобы я попробовал? – Назар опять склонился над ремнем.

Ответить Симо не успел. Кто-то брел по этой лавовой каверне, направляясь в их сторону.

– Назар! Назар!

Назар поднял голову. Потный, с подбородком в крови и слюнях, он напоминал безумца. И от безумца сейчас требовалось невозможное.

– Приготовься, приготовься, заклинаю тебя, Назар! Приготовься! – просипел Симо, дергая головой в попытке разглядеть, кто к ним подбирался.

Какое-то время Назар с непониманием смотрел на следователя. Такого бледного. Испуганного. С широко раскрытыми глазами. Похожего на жука, приколотого булавкой к альбому.

– Назар… Сзади!

До Назара наконец-то дошло. Можно сказать, его озарило. «Эта штука из моего сна здесь! Обернись-обернись-обернись!» – завопил его рассудок. Неуклюже качнувшись на пятках, будто одноногий деревянный солдатик, Назар оглянулся. Ожидал увидеть гигантского зайца, занявшего все пространство пещеры, но твари из сновидения оперуполномоченного не было. И тут он испытал огненную сильную боль. Удар молотом пришелся в левую голень. Треснуло так, словно подломилось худосочное деревце.

– Сука! Дрянной выродок! – проорал он, брызгая розовыми слюнями и грохаясь на пол. – Я тебя прикончу! Прикончу-у-у! А-а! Выродок! А! Хренов выродок!

Молот с черным навершием описал полукруг и опустился на плечо Антеро. Старик весело щерился. С той же улыбкой психопата он поставил молот к неровной стене. Сунул ладони во влажные подмышки Назара.

– Выродок! Чертов… выродок!

– Вот видишь? – Улыбка Антеро стала шире. – И ты прославляешь Красного Амая, мой мальчик.

Посетившая Назара мысль была до того абсурдной, что впору было бронировать место в приюте для душевнобольных. «Хорошо, что не заяц, слава богу», – подумал он и хихикнул сквозь слезы.

В левую ногу ему словно натолкали глиняных черепков, а потом эти самые черепки полили водой, и они начали расти. Разбухать, будто колотая лапша быстрого приготовления.

Антеро со скучающим видом оттащил скулившего Назара на прежнее место.

Симо охватил ужас, какой обычно охватывает человека, который внезапно прочувствовал всю мимолетность жизни. Ледяные иглы страха прошили рассудок следователя. Симо по долгу службы доводилось видеть всякое. Выпивоха мог угодить под колеса сдававшей задом фуры. Семилетний пацан закручивал себя на качелях, не понимая, что через несколько секунд задохнется, потому что его шею перехлестнут цепи.

Но еще ни разу, так уж сложилось, Симо не доводилось видеть, как это происходит. Он приезжал и наблюдал уже свершившийся факт. И только что реальность показала ту легкость, с которой ломались тела.

Сквозь пелену мутного сознания пробился голос Антеро:

– Что у тебя в руке, Симо Ильвес? Мне стоит об этом беспокоиться?

Симо перевел взгляд с дрожавшего Назара на старика. В заданных вопросах не было никакого смысла. Если бы кто-то из этих безумцев действительно забеспокоился, они бы отхватили ему руку и посмотрели, что внутри. Как макаки, посчитавшие, что от них укрыли блоху.

– Там никотиновая жвачка. Я зависим, – выдавил Симо.

– Похоже, ты веришь в нее больше, чем во что бы то ни было. – Антеро хохотнул. Снял с плеча холщовую сумку и положил ее на стол. – А теперь ты мне кое-что расскажешь, Симо Ильвес.

– Почему бы и нет? Все, что в моих силах.

– Как Аннели попала к вам?

Внезапно Симо понял, что придется солгать, чтобы