саму себя захлестнула меня. Я даже покраснела от стыда за эти мгновения слабости.

Надо отстраниться, оттолкнуть его! Надо!

Как же это сделать? Где взять для этого силы?

Сложно, больно, совершенно невозможно! Горло сдавило так, что даже дышать было трудно.

— Зачем ты так поступил?.. — прижавшись лбом к его шее, беззвучно, одними губами прошептала я, спрашивая не его, а саму себя.

Но он услышал.

— Разве я мог иначе? — еле слышно прошептал он в ответ.

Понял, что я знаю? Я подняла к нему лицо, чтобы взглянуть в глаза. Уставшие, красивые, любимые. Он даже не отрицает.

— Не мог? — выдохнула я.

Почему не мог? Испугался конкуренции? Он разве не видел, что нравится мне? Думал, что предпочитаю Диму? Считает, что для достижения цели все средства хороши?

— Не мог, Лиза, — тихо и твердо произнес он.

Жадно впилась в его лицо взглядом, разглядывая и запоминая каждую черточку. Буду потом вспоминать до конца жизни.

— Почему? — произнесла я одними губами.

— Потому что люблю тебя.

Слова вонзились в сердце острыми осколками, причиняя дичайшую боль.

Из легких разом вышибло весь воздух. Грудь сдавило. Глаза защипало, а в горле поднялся тугой ком.

Так мало воздуха. Ощущение, что задыхаюсь. В висках стучит. Душа и сердце — все в клочья. Мир рушится.

Как больно! Боги, как же больно!

И где воздух? Где, черт побери, весь воздух?

Я словно проваливалась в какую-то пустоту, пучину, бездну.

Оттуда нет спасенья. Не всплыть, не вынырнуть. Буду лететь и падать, тонуть, пока не достигну дна.

Его слова так и звучали в ушах. То, что я так мечтала услышать! То, что сейчас причиняло жуткую, дикую, непереносимую боль!

Разве так поступает человек, который любит?! Разве он будет пытаться выехать за чужой счет?!

Хотелось высказать ему все это! Бросить прямо в лицо! Он ведь и так, похоже, догадался, что я в курсе. Но все же обещание Диме сдерживало меня.

Одно дело — он сам догадался, а другое — сказала я.

Я вдруг словно увидела себя со стороны. Как я механически упираюсь ладонями в его грудь и отталкиваю от себя. Это я делаю?

— Я увольняюсь, — произнес какой-то чужой, но все же, вероятно, мой голос.

— Что? Почему? — его лицо удивленно застыло.

— Так будет лучше. Я теперь с Димой. Он — мой мужчина. Самый лучший, желанный, единственный, — вновь произнес голос, отдаленно похожий на мой.

— Ясно, — последовал ответ.

Его лицо заледенело. В глазах мелькнула боль. На мгновение, и сразу исчезла, сменившись холодным равнодушием.

— В таком случае, счастья вам. Оставь заявление на моем столе.

Голос сухой, безликий, отстраненный.

Хотелось кричать, хрипеть, выть от боли, отчаяния, тоски!

Я молча развернулась и вышла из кабинета.

Глава 40

Выйдя от Димы, прошла через приемную, не глядя на Настю, одарившую меня недобрым взглядом, и чуть ли не рычащую вслед.

Дима-то частично прав — она и правда, похоже, за что-то взъелась на меня. Вот только за что?

Сейчас так вообще непонятно ее недовольство — Дима свободен, бери и делай с ним, что хочешь. Чего ей от меня надо?

Ладно, пофиг на нее.

Я вернулась к себе, вернее в кабинет Градова, и погрузилась в работу. Так увлеклась, что в итоге, чуть не забыла, что собиралась уйти сегодня пораньше.

Выключив компьютер, схватила сумочку, подготовленную папку с документами, и направилась на выход.

Внизу в холле увидела возле стойки ресепшен Настю. Прошла мимо нее через холл и вышла из здания.

Однако на широких мраморных ступенях она меня догнала.

— Отойдемте в сторонку на пару слов, Елизавета Валерьевна, — остановила она меня своим противным томным голоском.

Да что ей нужно-то от меня?

— Я тороплюсь, — бросила я, продолжая спускаться по лестнице.

Нет никакого желания болтать с любовницей моего мужа.

— Так боитесь меня? — насмешливо бросила она.

Да блин!

Я остановилась и повернулась к ней.

— Чего тебе?

— Вы такая грубая! — надула она губы. — Неудивительно, что от вас мужчины уходят.

— А от тебя не уходят? То-то Дима умоляет меня вернуться, — усмехнулась я.

— Неужели? Прям сейчас придумала? Да он млеет от меня. Аж трясется от возбуждения, стоит мне лишь покрутиться возле него, — улыбнулась она.

— Ну так иди — крутись! — фыркнула я.

— Да нужен он мне очень! — расхохоталась она.

Что? Я даже застыла от удивления.

— У вас такое лицо, вы бы себя сейчас видели, — продолжила веселиться Настя. — Нет, Елизавета Валерьевна, ваш Дима мне на фиг не сдался! Что у него такого есть, что могло бы меня заинтересовать? Ну сами подумайте! Машина в кредит и таун-хаус в ипотеке? Да они даже вам после развода не достанутся, там все на его маму оформлено, — фыркнула она.

Оп-па! Я аж вымолвить ничего не могла, так и замерев, шокированная.

Нет, не по поводу дома и машины. Я знала, что там все на его мать, и мне было пофиг.

Но зачем же она?..

— Неудачник, пускающий пыль в глаза, вон он кто — ваш Дима. Лишь с виду приличный, а на самом деле толку с него ноль. Он только вам и нужен, мне же такая мелкая рыбешка неинтересна. Зачем размениваться на мелочь, когда рядом водится рыбка покрупнее? Так что — забирайте его себе назад и валите из компании, ясно?

Чего? Я ошеломленно уставилась на ее до отвращения красивое лицо.

— Да что ты смотришь-то так? Неужели непонятно? Мне Александр нужен, а не Дима! — зло сверкнула она зелеными глазами. — И не смей на него свой рот разевать, ясно? Он — мой!

О как! У меня даже челюсть отвисла.

— Зачем же ты… — просто в голове не укладывалось.

— А ты всегда простая, как валенок, да? Про хитрость и обманный маневр ничего не слышала? — презрительно искривила она свои