Шрифт:
Закладка:
– Что ты сказал? – детектив выронил одежду на пол, он был готов сорвать зло на первом, попавшемся под руку.
– Я сказал, что у этой женщины проблемы! Не рекомендовал бы поддерживать с ней связь.
– Что?
Роскошные ресницы Реми взмахнули вверх, красивые губы чуть скривились в пренебрежительной ухмылке.
– Посуди сам, дорогой. Она была не против того, чтобы отзываться в постели на чужое имя. Ни разу не кончила, притворялась, что ей хорошо, хотя ты ни черта не смыслишь. Ты был груб, насиловал её полночи. Но даже сейчас она всё равно хочет быть с тобой! Это серьёзная патология, у женщины реально проблемы с психикой!
– Какого чёрта вообще происходит?! Что ты сделал?
– Секс с тем, кого не любишь и не хочешь, это очень простая иллюзия, дорогой! Люди сами постоянно её создают безо всякой магии!
– Ах ты, сука! – в бешенстве ринулся на него Рэдмаунт.
– Стой!
Тёмно-зелёные глаза злого эльфа вспыхнули ярким лимонным цветом, и одно движение узкой кисти в тонкой чёрной перчатке остановило детектива. Тело копа словно ударилось о невидимую стену, воля телепата швырнула его на колени. Боль сводила мышцы и выкручивала суставы, голова раскалывалась, каждый удар сердца прилетал в мозг тяжёлым молотом.
– Ты всё ещё сопротивляешься? – удивлённо дрогнули шёлковые брови. – Как мило!
Вздохнув, Реми сбросил с пуфа длинные ноги, встал с кресла и одёрнул сорочку, разгладив на груди зелёный шёлк. Шагнул к выходу.
– Я уйду, и через десять минут ты сможешь двигаться. Не забывай, ты всё ещё смертный человек. А значит, тобой можно управлять…. Но с этой женщиной надо порвать, запомни! – через плечо договорил он, небрежно изящно повязывая перед зеркалом на шею тонкий шарф. Хлопнул дверью.
Прошли эти ужасные минуты, и Тед рухнул на пол, плача от боли, злости, от жалости к несчастной Ларе. От ужаса, в который превращается его жизнь по щелчку обожжённых пальцев Того, Кто Живёт Давно.
У администратора для него была записка. Елена оставила сообщение, что расстроена, не дождалась его у себя в номере. И просит приехать в апартаменты у парка Грейт Килс. «Надеюсь, не заблудишься. Жду тебя! Люблю!».
Конечно же, он помнил, где это. Вольмер построил этот дом. «Для Елены я тоже сделал ключи, но не хотел, чтоб она таскала сюда всякую дрянь».
Дверь не была заперта. Рэдмаунт огляделся. Жильё несколько переменилось с того дня, когда он впервые попал в эту квартиру. Стало больше мебели, появились яркие абстрактные картины и зеркала на стенах. Тёмно-зелёный ковёр в гостиной. Вдоль панорамных окон много зелени в белых кашпо. Пахло кофе и табаком.
В кресле расположился Эмер, он как раз прикурил очередную сигарету, да так и оставил на краю пепельницы. Как всегда, костюм на заказ, гладкое синее сукно и белоснежная сорочка с серым галстуком. Дорогие часы, ценные перстни, ботинки ручной работы. Арман походил бы на глянцевую картинку, если б не был так напряжён. Встал и подошёл к Теду, протянул руку для приветствия. «Увидит ли? Услышит он мои мысли? Узнает ли Елена о моём мерзком поступке этой ночью? Что я за урод!» – колотилось в голове у Рэдмаунта.
– Здравствуйте, детектив. Рад видеть вас живым, целым и невредимым! Я тут думал…
Арман не договорил. Они отвлеклись на громкий разговор за дверью, спор на повышенных тонах был на неизвестном Теду языке.
– Что это?
– Старый романский диалект. Когда-то вытеснил латынь и стал современным французским языком. Не обращайте внимания! – он пытался изобразить равнодушное легкомыслие, но нахмурился, прислушиваясь.
Сердито толкнув дверь, из спальни быстро вышла Елена. На ней тёмно-зелёное длинное платье из мягко струящегося трикотажа, закрытое на груди, и с вырезом на спине и завязками на шее сзади, с короткими рукавами. Она продолжала говорить и размахивать руками, не сразу увидела Теда. За ней медленно шагал мрачный Андрей. Светло-серый костюм и чёрная сорочка без галстука смотрелись на нём небрежно элегантно.
Елена протянула руки Эмеру, и тот нежно поцеловал её пальцы, не сказав ни слова. Затем она повернулась к Рэдмаунту.
– Тед! Наконец-то!
Она коротко обняла его, прижавшись на несколько секунд. Но он успел почувствовать, что под тонкой тканью на ней больше ничего нет. Елена потянула за собой в комнату.
– Идём, нам никто не помешает!
Он нервничал, боялся прикосновения к своей памяти, это утро слишком тяжело ему далось:
«– Лара, прости, но то, что произошло между нами вчера, это…
– Нет, Тед, не нужно, я получила всё, чего хотела!».
Но Елена плотно закрыла дверь, и, подойдя, повернулась к нему спиной.
– Помоги развязать! – услышал он громкий шёпот.
Рэдмаунт потянул за тесёмки и платье бесшумно соскользнуло с плеч вниз, чуть задержавшись на бёдрах. Стоило ему коснуться её горячей кожи, как он опьянел. «Это твоё время!» – прозвучал эхом низкий гортанный голос у него в голове. Стало жарко, и спальня закачалась перед глазами.
Тед снова был с ней, словно не прошло нескольких лет без единого поцелуя, как будто бы эта женщина оставалась с ним всегда. Легко, привычно, горячо и сладко. Елена касалась его именно так, как ему хотелось, никуда не спешила, и изводила ласками, долго держа на самом пике, не давая взорваться от счастья. Удовольствие раз за разом заливало его до краёв, медленное, тягучее. В груди будто бы расцветал, разгорался огромный светящийся костёр, не обжигающий, но согревающий, искрящийся по всему телу. Елена не торопилась, не вскрикивала, только порывисто и глубоко вздыхала, когда он доводил её до нового оргазма.
Она наполняла его силой и светом. И он чувствовал себя умиротворённым, всемогущим и свободным, живым и настоящим, погружался в неё, как в океан тепла и покоя, и желал только такого бессмертия – с ней, в ней…
Когда он проснулся, за окнами уже стемнело, ночной город переливался цветными огнями, они отражались в воде залива. Первое же, что он увидел, был печальный взгляд чёрно-карих глаз. Елена лежала на боку, подперев рукой голову и разглядывая его. Тед улыбнулся ей. А она вздохнула и, облизнув губы, негромко сказала:
– Я люблю
