— Флешка у нас, а она ему нужна. Конечно же, он врет. Оставлять нас в живых ему вообще нету смысла. Особенно после всего того, что он нам наболтал. Кстати, ты оценила его хитрый ход? Неожиданная откровенность и красноречие. Это специальный прием, призванный расслабить нас и развязать язык. Мол, он к нам со всей душой, ничего не таит…

— Мы же прорвемся? — всхлипнула сестрица, я обреченно кивнула, и мы принялись убираться. Закончили глубокой ночью и сразу же завалились спать, даже не раздеваясь.

Утром меня привычно разбудил телефон. Машка недовольно замычала, а я нащупала мобильный возле кровати и совсем не удивилась, услышав голос Валерки. Он пыхтел, как загнанный паровоз, что сразу насторожило.

— Короче, девки, тут такие дела… Меня срочно отправили на учебу. Прямо напасть какая-то! Начальник как взбесился, грозился уволить, если я откажусь. И машину выделили, а обычно не допросишься… Я даже позвонить не успел, собрал вещи — и в путь.

— Ничего себе, — пробормотала я, потирая глаза и размышляя, стоит ли рассказывать Валерке по приезд Сиплого, раз уж тот велел нам молчать. Понятное дело, что учеба Валерки — его рук дело. Зря Маня его пугала нашим ментом.

— Я же о вас думаю, как вы там? Не волнуйтесь, буду руководить вами издалека. Сердце не на месте, что вы сейчас там одни!

Валерик чуть не плакал, а я устыдилась, что когда-то бессердечно выставила его вон. Такой святой души человек… Ну и что, что малость занудный, зато добрый. Пока я утирала слезу, Валерка продолжил:

— Короче, мне Юрка звонил, личность трупа без головы установили. Евгений Кошевой, 32 года, официально безработный. Проверили потеряшек за последнюю неделю, и все сошлось. Кстати, о пропаже Евгения заявила некая Ольга, видимо, сожительница или подруга. Позвонила два дня назад, сообщила, что ее знакомый не вернулся домой и уже много дней не отвечает на звонки. Кстати, ее телефон тоже уже несколько дней вне зоны доступа. С ней пытались связаться, но не ничего вышло. Хозяйка съемной квартиры говорит, она съехала, заплатив по счетам. Опознавать убитого некому было, родители его погибли в автокатастрофе лет десять назад, пришлось двоюродную тетку вызывать, а так как головы не было… Словом, хорошо, что у них в роду имелось какое-то особое родимое пятно. По мужской линии передается…

— Ну вот, хорошо. Точнее, плохо, конечно, раз человека убили. Но хоть что-то прояснилось… Это, наверняка, наша голова и есть. Точнее, была… И что нам теперь делать? — до меня наконец дошло, что теперь надеяться нам и вовсе не на кого. Рассказывать про визит Сиплого бывшему я побоялась, потому что телефон могли прослушивать.

— Я же чего и звоню. Ребята, что операцией занимались, помнишь? Я теперь буду с ними на связи 24 часа в сутки. Направил их к вам, через полчаса должны быть. Вы с ними — как на духу. Единственный шанс посадить ваших преследователей по обвинению в убийстве — дать показания. Покумекайте с ними, как лучше представить вас в этом деле. Ребята скажут, что от меня. Все, не могу говорить, у нас тут дисциплина, телефон вообще под запретом. Еле вырвался. Наберу позже…

В трубке щелкнуло и сразу же раздались гудки, а я озадаченно нахмурила лоб. Машка выползла из спальни, натягивая халат, и я пересказала ей наш с Валеркой разговор.

— Так что, к нам сейчас приедут два бравых молодца-спасителя? Отлично, пусть теперь они ломают голову, как нам быть, — Машка радостно потерла руки и побежала в ванную приводить себя в порядок. Я тоже наспех переоделась и отправилась на кухню готовить завтрак.

Выглянув в окно в поиске следящих за нами людей Сиплого, я смогла констатировать, что ничегошеньки не смыслю в слежке. К примеру, вон тот Опель казался мне подозрительным. Или вот эта Тойота? И дедок на велосипеде как-то странно косится на наши окна… Так и не решив, в каком транспорте прячутся неведомые соглядатаи, я вздохнула и занялась кофе.

Не успели мы выпить и по глотку, как в дверь уже звонили. Переглянувшись, мы на цыпочках подошли к порогу, потом что теперь любой звонок вызывал трепет в душе и скрежет зубовный. Я первой припала к глазку, и увиденное потрясло меня настолько, что я нервно вздрогнула, щелкнула челюстью и замерла истуканом.

Видя мою реакцию, Машка, не особо церемонясь, отпихнула меня в сторону и жадно припала к тому самому месту, после чего, открыв рот, уставилась на меня. Ее удивление было мне понятно, потому что за дверью, переминаясь с ноги на ногу, замерли наши недавние псевдо-мужья — паскуда Леньчик и тюфяк Мишка.

— Что вам тут надо? Сейчас позвоню, кому следует, вам мало не покажется… — грозно начала Машка, но пустила петуха и закашлялась, а я припечатала:

— Чего ты? Пусть потопчутся тут подольше, как раз сейчас ФСБ приедет. Вот они им и расскажут, чего пожаловали.

— Мария, Анна, откройте, — смиренно попросил из-за двери Леньчик, хотя при взгляде на него, теперешнего, мне бы в голову не пришло так его назвать. Надо сказать, что он выглядел весьма солидно, одет и причесан был безукоризненно, и даже как будто стал выше ростом.

— Еще чего, — фыркнула сестрица, а стоявший сзади Мишаня вышел вперед и только тут до меня дошло, что на нем форма.

— Мы от Валеры, — спокойно произнес он, и тут я вообще перестала что-либо понимать.

— Мария, слышишь? — опять завел свою шарманку Ленька. — Я понимаю, вы подумали… Мы все объясним: работали под прикрытием, откройте. Не здесь же нам болтать…

— Леонид, вы гнус, — патетически продекламировала Марья, а я прикрыла рот рукой, чтобы не испортить драматический момент своим нервным смехом. — Мы видели, как ты за нашей спиной с кавказцем договаривался, а сам про дружка врал!

— Мария, зачем ты так, я же со всей душой. И вообще, это оскорбление при исполнении… Кавказец — наш информатор, он с самого начала операции держал нас в курсе…

— Ты еще пугать меня будешь, щучий сын? — окончательно вышла из себя сестрица и пнула дверь ногой. Я прилипла к глазку и смогла констатировать, что Леня и Мишка топчутся под дверью с самым разнесчастным видом.