Шрифт:
Закладка:
Обед подошел к распитию чая, и помочь доставить ведерный сосуд с кипятком неожиданно вызвался Кианг Шуй. Марья мимоходом попыталась дернуть кота за призывно свисающий хвост, но стервец мгновенно убрал "конечность".
- Мрмяяяя!
- Устроишь передоз, привяжу лампочку к хвосту!
- Уяв! Всего-у шестьдесят про-уцентов!
- Догони до ста и заискришь.
От перепалки с биофагом женщину отвлекло странное поведение помощника. Вернее, усиленная работа его носа. Китаец попросту принюхивался. Сначала, когда пропускал Марью в палатку, явно к ней самой. Потом в «предбаннике», рассматривая два ряда одинаковых черных носков, развешенных на просушку. Потом войдя в палатку. Причем делалось это незаметно, по крайней мере, так думал гость. Марья сначала решила не обращать внимания на еще одного нюхальщика, но когда братец уже с самоваром в руках подошел к вешалке с куртками, не выдержала.
- Уважаемый, могу сводить в спальню и ванную, может там чего вкусного нанюхаете? - насмешливо предложила она. Гость покраснел так, что казалось, сквозь щеки брызнет кровь. - Вот скажите на милость, что вы хотели унюхать?
- От вас пахнет не как от белых людей.
- А мы от не белых заразились! Можно подумать, что от белых должно пахнуть потом и дерь... в общем, гадостью! - Марья возмутилась так искренне, что Кианг Шуй даже улыбнулся.
- Так чаще всего и есть, - пояснил он. - Даже от этого лейтенанта. А от вас всех - нет.
- Первый вопрос в списке, - непонятно пробормотала она и добавила уже громче. - А ведь и правда - в спальне спит после лечения цветочница, и от нее таки пахнет. И таки не совсем розами, как сказал бы Изя.
Когда опустели чашки, и была скормлена Неваське последняя плюшка, ради которой он соизволил слезть с потрескивающей доски, беседу в свои руки взял лейтенант.
- А теперь, - он пристально посмотрел на модистку, - я хотел бы услышать от мисс Люсиль ее версию событий.
- Кого? - Люсиль испуганно расширила глаза.
-Ты не волнуйся, солнышко, - Марья укоризненно посмотрела на полицейского. - Господин лейтенант хочет услышать твою историю. Ты мне ее уже рассказала, вот и ему расскажи.
История Люсиль была проста как жизнь. Седой мужик в котелке был известным человеком в своем квартале, хотя его больше боялись, чем уважали, и был бы вполне счастлив, если бы имел наследника.
Но, схоронив уже третью жену, не заимел не только наследника, но и завалящей наследницы. Никто ничего наверняка не знал, но слухи по русскому кварталу ползли, хоть и медленно, но очень уверенно. Да и слухами это уже назвать было трудно. Поневоле задумаешься, если мужик выбирает себе в жены исключительно одиноких девушек, быстро отваживает всех подруг и дальних родственниц, если таковые имелись. Потом жена все реже появлялась в магазинах и лавках и становилась все бледней.
Муженек же все более возмущался, что опять женился на "пустой" стерве. А потом и похороны с поминками. Последняя жена, пока ее в доме не заперли, в синяках ходила, а похоронили вообще в закрытом гробу. И следующей кандидатурой на эту "завидную" роль стала Люсиль.
Причем ее согласие никого не интересовало. Девушку просто поставили в известность, что через полгода свадьба. Люсиль попыталась продать мастерскую и уехать. Но женишок запугал всех в округе, и от нее шарахались как от чумной.
И тут судьба привела на ее порог двух странноватых посетительниц, и все вроде наладилось - за работу платили по справедливости, а главное, по-доброму относились к Марине. Люсиль уже решила попроситься с цирком в путешествие по прериям, как украли девочек, и она заметалась от испуга.
Сбежала, не прощаясь, не обращая внимания на слезы сестры и предупреждение цыганки. Сбежала прямо в ловушку, устроенную "женихом", и если бы не подруга-цветочница, сумевшая перехватить и предупредить, угодила бы точно как кур в ощип.
Люсиль закончила свой рассказ, и над столом какое-то время повисло молчание.
- Как врач, могу предположить, что в бесплодии жен виноват сам мужчина, - нарушил тишину Ло. Лейтенант удивленно вскинул брови. - Такое встречается довольно часто, вследствие разных причин. Инфекционные заболевания или длительная гипотермия - о детях можно забыть. Далеко не всегда, конечно. Все зависит от тяжести протекания болезни, - продолжил ликбез командир.
- Гипо.. что? - переспросил Робин, ему и самому было интересно, да и бывшему начальству нужно помочь не выглядеть идиотом.
- Гипотермия это длительное переохлаждение, например, если провалиться в полынью и сразу не согреться…
- Да чтобы он себя виноватым посчитал?! Да ни в жизть! - всплеснула руками Люсиль.
- И все равно, кто бы виноват не был, бить женщин зачем? - возмутилась Эни.
- Избиение жены не является криминальным преступлением, - холодно пояснил девушке полицейский. - Муж является полновластным хозяином жены.
- Вот, а говорят, рабство отменили! - Эни стала пунцовой от возмущения.
- Женщина априори не обладает достаточным умом, чтобы вести дела самостоятельно, - как о само собой разумеющимся, сообщил полицейский.
- Почему-то я уже два года самостоятельно веду дела и еще не разорилась. И если бы не этот мужчина, и дальше бы спокойно жила, - слово "мужчина" Люсиль произнесла с невыразимой смесью презрения и гадливости. Потом вдруг смело посмотрела в глаза лейтенанту и поинтересовалась. - А если вашу дочь, когда она выйдет замуж, будет избивать муж, вы так же спокойно пожмете плечами?
- Пусть только попробует!
- Ну вот, опять двойной стандарт, - усмехнулся Ник. - Если папа капитан полиции, а я думаю, к тому времени вы им обязательно станете, то его дочь трогать не моги. А если женщина сирота, то ее можно замордовать до смерти, и убийством это считаться не будет.
- Мистер Ротрок, я не совсем это имел в виду.
- Вы сказали то, что сказали, сэр. Женщины глупы и безмозглы априори. Только вас лично воспитывали женщины, сначала матушка и няня, а потом гувернантка. Как же вы доверяете воспитание сыновей неполноценным существам? - голос Марьи был весьма холоден, все ее дружелюбие испарилось. - Но я хотела бы поставить вас в известность, что Люсиль под венец пойдет только по доброй воле. Никакого принуждения мы не допустим.
Лейтенант посмотрел на ставшие холодно-вежливыми лица, коротко
