– Нам нужно на улицу. Здесь очень душно, Севе стало нехорошо, и его вырвало. Может, и отравился чем-то.

– Я принесу воды, ждите на улице.

Ева одарила Адама благодарным взглядом и направилась к выходу.

Через минуту Адам появился в дверях ресторана с бутылкой воды.

– Пойдемте, присядем вон там, – Адам кивнул в сторону детской площадки.

Троица проследовала на площадку. Ева усадила Севу на карусель, а сама, устроившись напротив, открыла бутылку воды, предложила ему и улыбнулась. Свежий теплый ветерок возвращал щечкам малыша привычный румянец. Сын широко улыбнулся в ответ. На его лице не осталось и следа от недавнего недомогания.

К Адаму тем временем подбежал молодой чеченец под два метра ростом с густой черной шевелюрой и что-то встревоженно заговорил. Ева обернулась и заметила, как глаза Адама буквально заискрились гневом. Он громко выругался и схватил телефон. Хорошо, что она успела прикрыть уши сына ладонями, потому что далее последовал шквал нецензурной брани, направленный в адрес невидимого собеседника. Таким Ева никогда раньше не видела Адама, хотя и представляла, что некоторые вопросы ему приходится решать именно так.

Адам разразился криками и назвал собеседника предателем, после чего телефон постигла незавидная участь – хозяин сжал его так, что послышался хруст, а затем с размаху швырнул в ближайшие кусты.

Одним взглядом Ева спросила: «Все очень плохо?» Лицо Адама смягчилось на секунду при виде Евы, закрывающей мальчику уши.

– Мне нужно отъехать, – сообщил он уже совсем другим голосом.

И хотя по всему было видно, что дело не терпит отлагательств, Адам присел рядом с ними на корточки, поцеловал Еву в лоб и потрепал малого по голове.

– Не раскисай, боец. Милая, я улажу одно дело и скоро вернусь.

Напрочь лишенная неприятного предчувствия, Ева как зачарованная наблюдала за метаморфозами, происходившими с Адамом. Не отрывая взгляда от его спины, облепленной пропитанной потом рубашкой, она ждала, что этот жуткий инцидент исчерпает себя, и надеялась только на то, что у Адама не сильно испортится настроение, а все неприятности, с которых начался праздник, вскоре забудутся.

Вот он подошел к своему серебристому «Инфинити», дернул за ручку…

И тут наблюдения Евы прервала ярчайшая вспышка – ярчайшая из всех, которые ей доводилось видеть. «Инфинити», Адам, ресторан, заполненный детьми и их родителями, – все мгновенно превратилось в клубы серого дыма. Воздух затрясся, почва под ногами – тоже.

Инстинкт самосохранения кинул Еву на землю, под карусель, на которой она только что легконько раскачивалась, размышляя о всяких мелочах. Материнский инстинкт не запоздал, она накрыла грудью сына. Осознав, что руки и ноги целы, Ева подхватила Севу и как легчайшую ношу понесла прочь от вспышки. Что-то подсказывало ей, что нужно бежать отсюда что есть мочи, пока не прогремел новый взрыв или пока их не поранило шальным осколком. Что-то позади продолжало хлопать и вспыхивать, но она, не оглядываясь, неслась прочь. Туфли были скинуты сразу, тонкие чулки разъехались до колена.

Одна мысль била в виски: почему ей так легко, почему совершенно не чувствуется ноша в шестнадцать килограммов? Она боялась опустить глаза и только все сильнее прижимала к груди ребенка. Да, это должен быть ее ребенок, единственный выживший среди всей детворы, оставшейся под руинами только что сровнявшегося с землей здания.

Глава 27

Ева сидела за кухонным столом и со скучающим видом перебирала бумажки в папке, которая лежала перед ней. Неужели все было зря, неужели год расследований и поиска истины ни к чему не привел? Ровно год!

По телевизору начался выпуск новостей, Ева прибавила звук. Первая новость была посвящена именно этому событию – годовщине со дня трагедии в ресторане «Летний дворик». На экране замелькали знакомые места, только на месте симпатичного строения теперь был ровный участок земли, по сей день огороженный красной лентой. Здесь будет воздвигнут мемориал. Жители города несут цветы к месту трагедии. На заднем плане мелькнула детская площадка, на которой Ева сидела с сыном, когда прогремел взрыв, – то место, где она, сама того не подозревая, попрощалась с Адамом навсегда.

Ева переключила внимание на сына, ковыряющего ложкой в полупустой тарелке.

– Севушка, ты наелся? Бегом умываться, сейчас папа приедет.

Традиционно Стас забирал к себе сына на всю последнюю неделю месяца.

Сева едва успел умыться и одеться, как раздался звонок в дверь. Стас обычно не заходил на чай, а забирал сына с порога, Ева только успевала передать ему сумку с вещами. Хотя отношения между бывшими супругами установились теплые, даже дружеские. Как бы Стас ни грозился больше не протягивать коварной предательнице руку помощи, он до сих пор ее жалел и интересовался, не нужно ли ей что-нибудь.

– Выглядишь не очень, – констатировал он, заходя в прихожую. – Не высыпаешься?

– Да, пока не особо получается.

– Ну, сейчас тебе должно стать полегче. Если хочешь, я оставлю Севу у себя подольше.

– Нет необходимости, я в норме. Просто были кое-какие дела, но сейчас я с ними закончила и смогу целиком посвятить себя Адаму.

– Как скажешь. Но, если что, звони. – Стас кивнул ей, взял за руку сына и вышел.

Ева проследовала в спальню. Склонившись над детской колыбелью, она нежно проговорила:

– Ну что, Адамчик, проголодался? Молочко будем пить?

Ответом ей была беззубая, но до боли знакомая улыбка.

Покормив и укачав малыша, Ева вернулась к телевизору. Выпуск новостей начался по другому каналу. Транслировали ту же картину. На фоне скорбящих по безвременно ушедшим близким, друзьям и землякам появился корреспондент с микрофоном, обращающийся к стоящему рядом высокому мужчине крепкого телосложения. Ева устроилась поудобнее. Это лицо она еще не видела. За последний год она обила пороги многих правоохранительных органов, но безуспешно. Корреспондент пояснил, что капитан СК Александр Добронравов берет на себя обязательства по продолжению расследования данного преступления вместо подавшего накануне в отставку майора Петра Шумилина.

У Евы перед глазами всплыла красная, блестящая, не в меру довольная физиономия господина Шумилина. Продажный, гнусный тип, он не пожелал выслушать доводы Евы, что, впрочем, даже к лучшему. Он вряд ли нашел бы им достойное применение. А информации у нее скопилось немало. Совсем другое дело – Добронравов: спокойная уверенная речь, несуетливый, глубокий, немного грустный взгляд, правильные черты лица, волевой тяжеловатый подбородок. Это будет ее последняя попытка. Что-то подсказывало Еве, что на этот раз ей повезет.

Она взяла мобильный и нашла в списке знакомый номер.

– Матвей, здравствуй. Как ваши