— Дэн научил, — кивнула я. — Хотя не сказала бы, что чувствую себя уверенно.

— Надо будет раздобыть стремена, — он постучал пальцем по столу и залпом допил своё какао. — Ну что, ты готова?

Я тоже опустошила кружку, утёрла губы и с готовностью кивнула. Поблагодарив хозяйку и заплатив за сытный ужин, мы вышли на улицу. Дождь шёл уже не так сильно, и Маркус создал над нами подобие зонтика из пылающего пламени. Капельки дождя, соприкасаясь с ним, тут же испарялись и обдавали нас теплом, прежде чем подняться в воздух.

— А почему ты не сделал такой раньше? — спросила я, с любопытством наблюдая за тем, как исчезают капли.

— Дождь был слишком сильным, пришлось бы делать очень горячее пламя. А чтобы оно нас не обжигало, пришлось бы поднять его выше и сделать намного больше по площади. Слишком большой расход силы. А сейчас пойдёт. Как раз до дому хватит.

Мы снова шли не спеша. Ещё в кафе мы оба разулись, и теперь босиком хлюпали по бегущим по улицам рекам. Удивительно и так уютно: вокруг бушует стихия, но мы в тепле и сухости, и только ногами взбиваем волны.

— Так значит… ты теперь не можешь претендовать на общежитие? — немного неловко спросила я, потому что молчание затянулось.

— Только за отдельную плату. Но, думается мне, дешевле будет снять комнату где-нибудь под крышей.

— А… — я замялась, но всё-таки спросила: — А где ты возьмёшь на это денег?

Он с улыбкой опустил на меня взгляд, потом приобнял и потрепал по плечу:

— За меня не беспокойся, я что-нибудь придумаю. Если честно, то уже придумал. Так что всё будет хорошо.

— Что придумал? — упрямо продолжила я расспросы.

— Это секрет! — шёпотом проговорил он, крепче прижав меня к себе.

А потом выпустил, и я смущённо отстранилась.

Сложнее всего было добираться до его домика через лес, потому что земля напиталась водой, и теперь была мягкой, податливой. Босые ноги так и утопали в ней, а огненный купол пришлось убрать, чтобы не устроить ненароком пожар — если это вообще возможно в такую погоду. Добравшись до землянки, мы спустились в неё, и Маркус одной силой мысли зажёг огонь в маленькой печи. Пламя заплясало внутри, освещая комнатку сквозь решётчатую дверцу, и я впервые смогла оглядеться.

Здесь было довольно уютно. В дальней части домика, за печкой, расположилась довольно большая кровать, сбитая из дерева, а поверх неё лежали несколько старых матрасов. Не представляю, где Маркус их нашёл, но вся конструкция выглядела довольно удобно. Она была застелена повидавшей виды, но всё же чистой постелью. Во второй части комнаты, в которую и шёл спуск, стоял стол и пара грубо сбитых стульев. А также несколько полочек, которые сейчас выполняли роль шкафа, потому что именно на них расположился небогатый гардероб Маркуса. Здесь же были и остатки еды со вчерашнего пиршества, а под столом я приметила короб, который накануне зачаровал Лео, и который выполнял роль холодильника.

И хотя здесь почти ничего не было, домик вызывал непередаваемое чувство “я дома”. Пляшущие языки пламени в кирпичной печи зачаровывали, и я села на краешек импровизированной кровати, глядя на то, как они трепещут за металлической решёткой.

— Вот, — Маркус поставил передо мной большой таз с водой. — Можно немного обмыться.

— Спасибо, — кивнула я и засунула в таз ноги. Он был достаточно широким, поэтому Маркус сел рядом и сунул туда свои. Вода мгновенно нагрелась до приятной температуры, согревая нас после прогулки.

— Да уж, — протянул он, откинувшись назад и опершись о кровать руками. — Хорошо хоть, заново не замочили твою папку. А не то не представляю даже, что бы мы делали.

— Это точно, — выдохнула я и побарахтала ногами в воде. — Хорошо, что ты был рядом. Сама я не успела бы так много сделать.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся он.

— Ещё как стоит! — возразила я. — Ты ведь по сути делал мою работу, за которую мне ещё и оклад полагается! Мне нужно как-то отблагодарить тебя за всё, что ты сделал. Хочешь, буду носить тебе домашнюю выпечку из нашей кофейни?

Он запрокинул голову назад и рассмеялся.

— Ты неисправима, да?

Я пожала плечами:

— Разве это плохо?

— Если хочешь отблагодарить, — он посмотрел на меня с каким-то странным прищуром, — то есть кое-что, что будет вполне в твоих силах, мушка моя. Причём, прямо сейчас.

— В самом деле? — воодушевилась я и вытащила ноги из воды. Задержала их на весу, встряхнула, чтобы сбросить капли, а потом встала на невесть откуда взявшийся потрёпанный коврик. — Я готова, только скажи, что я могу сделать.

Он поймал меня за подбородок, посмотрел на мои губы и провёл языком по своим:

— Не сопротивляться, — проговорил дракон тихо, с хрипотцой. — И получать удовольствие.

Я не успела даже осознать. Замерла, глядя на его изумрудные глаза, на веснушки, играющие в свете огоньков, и когда почувствовала на губах вкус его поцелуя, то сначала даже не поверила.

Всё ещё придерживая под подбородком, он повалил меня на кровать. Оставшись сверху, быстро стянул с себя майку, обнажив грудь и широкий разворот плеч, а потом вновь прильнул ко мне, лёг рядом, прижавшись всем телом. И мне в этот момент было всё равно, к чему эта ситуация ведёт. Я прекрасно отдавала себе отчёт в том, кто такие драконы, как они относятся к близости и отчего они столь активны в области полового взаимодействия. Знала, что для него это — как поесть досыта. Знала, что он выпьет всю мою силу — и не захлебнётся.

Но — какая разница! Сила восстановится к утру, а воспоминания об этом вечере останутся на всю жизнь.

Пусть это, наконец, произойдёт.

— Ты ведь знаешь, что это ничего не значит, — тяжело дыша, проговорила я, ладонью отстраняя его от себя. Расслабленные мышцы груди под моими пальцами ощутимо шевельнулись.

— Так уж и ничего? — хищно улыбнулся Маркус.

— Мы просто товарищи по команде и… помогаем друг другу. Услуга за услугу. Верно?

— Конечно, — легко согласился дракон.

От его тела исходило приятное тепло, которое обволакивало меня, окутывало, и заставляло отступить прохладу, а ноги мгновенно обсохли. Маркус помог мне забраться на кровать, которая была на удивление удобной, а постель даже пахла чистотой, как недавно выстиранная.

— Мне всегда казалось, что Саргоны жёсткие, — тихо проговорила я, прикрыв глаза от наслаждения, когда его губы ласкали меня за ухом.

— А ещё злые