– Матрос, вы, кажется, сделали это не вовремя! – заявил Слейтер, который явно был недоволен.

В его желтых глазах мелькнула тень беспокойства.

Но Ньюкомб уже забрал письма и небрежно сунул их в карман.

– Мистер Ньюкомб, насколько хорошо вы знакомы с современной военной историей? – спросил вдруг Слейтер.

– Мне кажется, в достаточной степени.

– Тогда вы, надеюсь, знаете, за что командующий французскими войсками генерал Пеллисье, наш бравый союзник, получил свое элегантное прозвище Коптитель. Чем алжирские дикари лучше этих?

– Это не очень чистоплотный способ.

– Бросьте! Вы собираетесь ждать, пока они умрут с голоду? А вдруг для того, чтобы этот коридор стал для нас могилой, хватит не пушечного, а пистолетного выстрела? Посмотрите на свод! А так через два часа они сдадутся, или же мы сможем спокойно осмотреть их трупы.

– Стилет у них. Я уверен, – чуть подумав, сказал Ньюкомб.

– Вот и прекрасно, – ответил на это Слейтер и осведомился: – Вы заметили, что в этом коридоре есть естественная тяга в их сторону?

Ньюкомб поднял голову и посмотрел на пламя факела, который держал в руке тот самый пехотинец. Оно действительно слегка клонилось в сторону завала. Он снова взял его в руки и опустил. Здесь тяга была еще сильнее.

* * *

Биля высыпал на ладонь чай и сахар, смешал их, закинул в рот и стал медленно пережевывать. Пластуны соорудили из больших камней что-то вроде небольшой крепости, теперь лежали у бойниц и вглядывались в темноту.

Есаул протер кулаками глаза, потом сел, оперся спиной о камень, приоткрыл рот и стал слушать. В его сознание затекали обрывки английской речи, стук прикладов, треск факелов, топот. Но вот ко всему этому прибавился еще какой-то звук, похожий на шуршание сотен босых ног.

Перепуганные насмерть турки спрятались за огромной горой хвороста, пересыпанного соломой, и толкали ее перед собой по коридору. За их спинами стояло английское каре. Поднятые стволы щетинились штыками. Бежать туркам было некуда. Они дотолкали кучу до второго завала и только потом подались обратно.

Сержант посмотрел на Ньюкомба. Тот кивнул в знак согласия, и каре пропустило турок за себя.

В коридоре повисла тишина.

Слейтер взял факел, подошел к хворосту, который теперь надежно закрывал его от пуль пластунов, бросил огонь и спокойно вернулся к пушке. Куча за ним сразу занялась. Дым из-под нее длинными черными языками пополз в сторону завала. Коридор резко осветился.

Ньюкомб стоял у пушки и читал письмо, полученное от Кэтрин:

«Этот негодяй тайком предъявил к оплате все ваши векселя и сделал так, чтобы к вашей матери среди ночи явились приставы описать имущество. Вы знаете, что за этим последует. Ваша семья уже полностью разорена. Вскоре она будет растоптана и вышвырнута из общества. Наш брак в Англии теперь невозможен. Низость этого человека не знает границ! Он явился ко мне просить моей руки в обмен на твое спасение, получил отказ, но обещал мне все-таки поддерживать тебя до последней возможности. Однако вместо этого…»

Из темноты к Ньюкомбу придвинулся Слейтер и спросил:

– Хорошие новости?

– Ничего необычного. Все, как всегда.

3

Черкесский аул, Кавказ

В кунацкой на месте гостя сидел Иса. Маликат поставила перед ним сыр и хлеб, на мгновение задержалась, бросила на него быстрый взгляд и вышла из комнаты.

Напротив Исы сидел богато одетый черкес. В каждом его движении читались большая сила и беспощадная власть. Это был тот самый князь, у которого Ньюкомб купил когда-то стилет.

– Он хотел бы выкупить цену крови, – сказал Иса.

– У него есть девять рабов? – спросил князь.

– Будет золото, появятся и рабы. Есть и еще кое-что.

– Говори!

Иса выразительно посмотрел на дверь. Князь повернул голову вслед за его взглядом. Створка, которая была неплотно закрыта, мгновенно притворилась.

Севастополь, Крым

Под кирпичными сводами склада рядами стояли какие-то ящики, грудами лежали мешки, в углу за убогим обшарпанным столом и колченогим стулом высилась гора сухарей, изъеденных хлебным червем. За столом сидел Полуэкт Юрьевич и с очевидным аппетитом закусывал. Перед ним стояло большое серебряное блюдо, заваленное всякой снедью, от жареного цыпленка и миног до соленых рыжиков и хлеба с маслом. В хрустальном бокале чуть зеленело отличное вино. Бутылка рейнвейна отражала закатные лучи солнца, которые проникали на склад через небольшие окошки, проделанные под самым его потолком.

В дверь кто-то постучал.

Полуэкт Юрьевич расстроенно поднял глаза – мол, вот нет же мне покоя! – подцепил рыжик и стал меланхолично его жевать. Стук повторился. Флягин встал, убрал свой ужин в небольшой тайничок, сделанный среди ящиков, вернулся, поставил на стол кувшин с водой, бросил рядом с ним несколько сухарей из кучи и пошел открывать дверь.

Он сделал это, тут же отпрянул и попытался было закрыть створку, но человек, который стоял за ней, помешал ему и протиснулся в щель. Это был Соломон, изрядно обгорелый и потрепанный.

Он прошел мимо Флягина, молча описал по складу круг и сразу обнаружил тайничок с вином и закусками. Незваный гость достал ужин Полуэкта Юрьевича из щели между ящиками, довольно бесцеремонно уселся на его место, сбросил на пол со стола сухари и стал жадно есть, отпивая вино прямо из бутылки.

Флягин пару минут с ужасом смотрел на него, потом все-таки очнулся и поспешил запереть дверь.

– Не пугайтесь так, я завтра уйду, – сказал Соломон, протолкнув в горло кусок цыпленка. – У вас превосходное вино, – добавил он вдруг на прекрасном французском языке.

Полуэкт Юрьевич только сглотнул слюну и еще раз проверил запор на двери.

Штольни между Балаклавой и Севастополем, Крым

Завал застилали черные полосы дыма. Эта гора камней теперь действительно стала похожа на похоронный курган. Но внутри его пока не было мертвых. Один за другим катились сверху вниз камни, пущенные чьей-то рукой.

В галерее за пушкой преподобный Слейтер и Генри Ньюкомб спокойно дожидались развязки. За ними стоял боцман, а еще чуть подальше держались пушкари.

Ньюкомб услышал шум падающих камней.

– Фитиль разжигать! – скомандовал он.

Старый канонир сделал шаг вперед.

– Мы не будем стрелять, сэр! – упрямо сказал он.

Ньюкомб поднял глаза, достал револьвер и выстрелил ему прямо в лицо.

– Фитиль разжигать! Приготовиться! – повторил он команду, убирая револьвер в кобуру.

У пушки началась суета.

– Вы нас здесь всех похороните, – прохрипел Слейтер.