— Легко, — присела рядом старуха, улыбаясь. Подставила лучам света лицо с закрытыми глазами. — Выдали замуж меня поздно, берегли. Очень неудачно надо сказать — дети не получились. Три беременности — все мимо. Супружник стал пропадать, другую нашел. Так и жили: он гулял, я держала лицо. Привел как-то мальца лет пяти и говорит, дескать дорогая, прими и полюби, как своего. С ними няня — полюбовницу в дом привел, не постеснялся. Магия внутри взбунтовалась, воздушницей была сильной. Ну и приложила муженька разок-другой об стены. Хорошие стены, каменные, — злорадно ухмыльнулась. — Поломала костей. Как орал супружник, аж стекла трещали! Ну и змею разок приложила. Любил он ее. А я его. Вот так… Пока их выхаживали, я по комнатам металась. Родители отказались помогать. Вышла в сад, а там деть их… Глазищи на мокром месте, сидит. Уйти хотела… Как вцепится в ногу: «Не бейте маму, пожалуйста! Лучше меня, я мужчина, выдержу!» — шмыгнула, отвернувшись. — Зажмурился и ждет, опустив голову. Бить значит пора. Тут уж сама понимаешь, — глухо выдохнула, — злость закончилась. Вещи собрала, сундуки — золото. Полюбовно разойтись предложила: несчастный случай, карета с обрыва, концы в воду. Согласился. Далеко уехала, только уязвлённого самолюбия не рассчитала. Через пять лет из несчастного случая настоящий случился, артефактов навешал, мага пригласил. Еле выжила, выгорела, сил на донышке осталось. Села на корабль и уплыла. На шее всегда мешочек золота висел, как чуяла. Слонялась неприкаянной, травница та меня встретила, чью корзинку признала. Обучила ремеслу, матерью второй стала, так и жили. Не стало ее, совсем обозлилась. Тебя встретила. Позвала, я и пошла. Весь рассказ.

Зарёванная Люба крепко обняла старую женщину, искренне сочувствуя.

— Все будет хорошо, — пообещала, шмыгая в плечо.

— Ну хватит, — травница неловко похлопала женщину по плечу. — К Велдону не подходи. Дурной он. Поняла? — оторвала всхлипывающую Любу.

Та лишь кивнула, пряча глаза.

— Откуда только впечатлительная такая взялась, — горестно вздохнула травница.

* * *

Джонатан Мюррей

Взгляд скользил по улочкам. Словно приболевший, но уже идущий на поправку питомец, городок оправлялся после нападения. К вечеру будет готова каменная стена, опоясывающая надежным кольцом, в том числе и от океана. Мало ли…

Присел на сваленные в сторонке кучу бревен, согнув одну ногу в колене, положил на него подбородок. С завтрашнего дня возобновятся работы по восстановлению. Вырастут новые дома, починят ограды, приведут в порядок участки. Перевел взгляд на землю — улицы замостят камнем. Жизнь вольется в привычное русло.

Было решено освежить улицы, высадив молодые деревца, кусты зелени и цветов. Появится сквер со скамейками и дорожками для культурного отдыха, небольшая сцена и два яруса сидений для концертов раз в тую.

Жаль, что все это будет после меня…

Это ли не гордыня — желать вкусить сладость своих трудов?

Столько сил, терпения вложено, времени, возможностей. Огляделся… Да. Ни о чем не жалею. Здесь останется частичка моей души, пусть и незримо.

Глубоко вздохнул.

Невеста, аккуратно подбирая слова, пробовала разные подходы: трепетная лань, несправедливо притесненная дочь, общественный деятель. Ручейки слов гармонично переливались друг в друга, пытаясь нащупать отклик с моей стороны. Это утомляло, о чем и сообщил, попросив перейти к делу. Тогда девушка, отбросив притворство, четко обозначила свои нужды. Права на ребенка будущая мать готова была передать, заранее подписав бумаги. По началу такой подход возмутил, но через пару минут принял, как наилучший исход.

— Дом в столице — да. Фамильный не отдам.

Элиз поморщилась, но согласилась, обозначив желаемый район проживания, количество этажей и размеры примыкающего участка. Раз за разом она возвращалась к попыткам увеличить сумму отступных, сетуя на необходимость строить жизнь дальше.

— Это последнее предложение, — нахмурился после третьей попытки.

— Хорошо, — покладисто кивнула девушка, сжимая губы в тонкую линию.

Больше всего она вожделела… свободу. После рождения наследника Элиз отказывается от опеки над ребенком в пользу бабушки, сохраняет вдовье положение и независимость от любых притязаний обоих родов — мой свадебный подарок.

В свою очередь обозначил условие, согласно которому наследник должен быть жизнеспособным, дееспособным и здоровым. При необходимости, ей придется лечить и всячески содействовать, если ребенок будет иметь проблемы вплоть до двадцати лет. Получив твердый отказ, поклонился и посоветовал собирать вещи, развернувшись в другую сторону.

— Я согласна, — прозвучало в ответ.

Условие расширилось: приветливость и доброжелательность до окончания своих дней, всяческое изображение из себя любящей матери при необходимости контакта. Причина раздельного проживания — серьезные опасения заразить неведомой хворью, которая может остаться в ней после исполнения супружеского долга.

Негодующий взгляд был мне ответом.

— Но тогда я буду не свободна, а это главное условие моего согласия! — негодовала девушка.

— Если вы настаиваете, в таком случае следует….

— Согласна на предыдущее уточнение и только! — скороговоркой выпалила Элиз, верно истолковав мой настрой.

Природная изворотливость будущей жены искала бреши и щели, оттого я потребовал принесения обоюдных клятв и подписания магического договора. Элиз попросила заранее ознакомиться с магическим договором, прежде чем его подписать, прямо заявив, что опасается появления новых пунктов. После краткого обсуждения оставшихся деталей, девушка счастливо выдохнула, сияя настоящей улыбкой.

— Неужели у вас такая тяжелая жизнь? — решил полюбопытствовать, желая понять ее мотивы.

— Я хочу быть независимым человеком, а не бесправной вещью, молча исполняющей прихоти будущего хозяина, — окаменела лицом Элиз.

— Договор действителен в полной мере только при условии появления наследника на свет.

— И он будет, — мрачно заверила девушка.

Удивительно расчётливая особа. Для моего положения это огромный плюс. В противном случае… А его нет.

Надо жить настоящим.

* * *

Успех соглашения должен был принести удовлетворение, если не радость, на деле дурное настроение разыгралось не на шутку. Все не так, как должно был быть. Искажено, противоестественно, горько.

Сожаление о несбыточном камнем тащило на дно в пучине злости.

Имеем то, что имеем и никак иначе.

Раздался треск. Недоуменно обернулся по сторонам и только потом сообразил взглянуть вниз — на ногах отросли когти, прорезав дыры в добротных сапогах. Придется снова пригласить шатенку в кабинет, надо скрыть… новые украшения. Раз уж обещал помочь.

Джоан, невеста номер два, смогла успокоится, пока торговался с Элиз. Встретил гостей сидя за столом. Довольная мама сопровождала бледную девушку. А как же, приличия теперь следовало соблюдать! Невеста сговорена. Не сомневаюсь, что Элиз подробно пересказала условия соглашения дабы максимально отвести от себя внимание. Прямо с порога.

Осветив свое незавидное положение, Джоан уставилась на меня глазами полными надежды. Она была искренна и сейчас, и до этого, вела себя более чем прилично. Мама, сидя в