Кора вскочила на ноги и стала собирать разбросанные по лужайке вещи. Дымчатая подражательница голосов внимательно следила за каждым шагом.

– Ты ведь знала это? – Она подлетела ближе. – Мы можем уходить отсюда, хоть и ненадолго.

– Да, переноситься туда, где были живы в последний раз. Мне это известно.

– Все, кроме Гвидо. Память сыграла с ним злую шутку.

– Ты пришла от его имени? – резковато поинтересовалась Кора и направилась к крыльцу.

– Ну да. Он же не может сказать лично – ты не пускаешь. Вот и приходится изворачиваться. – Дымка летела рядом, вровень с Корой. – Ты должна что-то сделать. И помирись с паучком, дело ведь нешуточное. Такого раньше никогда не случалось, чтоб призраки – и бесследно исчезали.

– Я разберусь! И что значит «не пускаю»? – Но понимание пришло быстрее ответа. Как обычно.

Она и раньше ощущала этот могучий блок, который раз за разом выстраивало уязвленное достоинство. Стоило об этом задуматься, как щит ослаб. Пришлось сделать усилие, точно протянуть невидимую руку, чтобы удержать защиту на месте.

– Скажи ему, что я благодарна за наводку. А пока давай подробнее: кто именно исчез? Мне надо опросить свидетелей.

– Я вам не сова из Гарри Поттера! – рявкнула подражательница, и по ее зеленоватой поверхности прошла рябь возмущения. – Сделала паучка скучным и ноющим, так теперь за меня принялась? Сами разбирайтесь, а от меня отстаньте! Оба!

Спорить со вздорной девицей не хотелось.

Кора постучалась к призраку директора школы, который до нее следил здесь за порядком, и мгновенно опознала пропавших. Ими оказались люди, чья смерть произошла в районе кинотеатра «Орлеан».

Странное совпадение… серебристая кровь существа, похожего на жабу… они пили его, высасывали досуха… и за их лицами скрывалось еще что-то, на что нельзя было смотреть, не стоило смотреть, если дорог рассудок…

Кора заставила себя успокоиться, посчитав глупым паниковать раньше времени. Многие из обитателей общежития, кто умирал дома, любили возвращаться к семье, приглядывать за ней из тени. Временами они даже задерживались, особенно если случались мелкие неурядицы.

Но не все же сразу! Стоит ли выжидать в такой ситуации?

Кора боялась все усугубить. С каждой секундой крепли опасения и все сильнее занимали вопросы:

Бесплотный дух, остаточный слепок энергии под названием «кут», сохранивший облик погибшего, – насколько он был неуязвим в своем промежуточном состоянии? И можно ли убить того, кто и так мертв?

Ночной кошмар говорил: «да». Кора уже знала, что не всегда смерть – это переход из одного метафизического состояния в другое.

Иногда это просто как раствориться в пустоте. И что будет, если то – пустота чужого желудка?

Ответов не было.

46

Спустя две недели Чеховск поразила настоящая эпидемия. Школы экстренно закрывались на карантин из-за новых штаммов гриппа, а на улицах все чаще встречались толпы заторможенных оглохших горожан, которые давились слизью, начисто забившей им носоглотки.

Заболевшие выглядели так, словно не понимали, где находятся. Их поместили в новую реальность – ту, что была создана из ярко-алого цвета и липкого забвения. Кашлял каждый пятый. Кашляли дети и старики, закаленные и хлюпики; не было ни единого уголка, где люди избежали бы подобной участи. Казалось, от надсадных звуков кашля содрогался сам город.

Коре была отведена незавидная роль наблюдателя. Ее болезнь обошла, возможно, из-за изменившейся природы тела. Но вот остальные, особенно в кафе… Это был тихий ужас.

Она не хотела связывать происходящее с пропажей призраков, но невольно вспоминала сны о том, как город пронизывал клубок колючих веток, у которых вместо бутонов были жадные пасти. Они потихоньку сгрызали все на своем пути. Чеховск исчезал в переплетении колючей черной лозы, и оставалось лишь чавканье. Неутихающее, веселое. Знакомое.

Пытаясь отвлечься, Кора старалась исправить хотя бы то, что от нее зависело. Найти пропавших призраков. Но и это оказалось непросто.

Уровень тревожности в общежитии рос как на дрожжах. Покойники все чаще беспокоились за живых родственников и за себя.

Кора оказалась зажата между миром, пребывающим в состоянии вечной аллергической реакции, и миром, где неуязвимые создания осознали, что и им есть чего опасаться. Изнурительный круг перехода из одного в другой повторялся каждый день.

Стало еще хуже, когда несколько друзей подхватили тот самый зловредный вирус. Навещая сестер и Шпрота, Кора каждый раз испытывала нечто очень похожее на стыд. За свой цветущий вид, за то, что ей не нужно отхаркивать сопли каждые полминуты, чтобы дышать.

О снах приходилось молчать. Зная об азартности художников, можно было представить, во что рассказ может вылиться: «Группа авантюристов бросается в бой со злом и сваливается с температурой, не дойдя до выхода из дома!»

Нет уж, их родители никогда мне такого не простят.

Конечно, на помощь мог прийти Гвидо, периодически рисующий кетчупом на двери комнаты слова любви и извинения.

Увидев их в первый раз, Кора подумала про кровавые записки, которые оставляли жертвы в английских детективных романах. Это было даже мило. Попытки примирения и все такое. Но она не могла отпустить ситуацию: временами становилась упрямее барана, и это не шло на пользу делу.

Когда возникла необходимость покинуть Чеховск, Кора с радостью ухватилась за шанс. Бесконечные жалобы никогда не спящих соседей кого угодно вымотают, так же как и клиенты кафе, которые порой и сами не понимали, зачем пришли.

В этот раз Лизе нужна была помощь. Произошла трагедия: один из деловых партнеров маминого будущего супруга потерял жену. Сам господин Шкат вызвался произнести прощальную речь, но серьезно простыл прямо перед церемонией похорон.

– Ну а я-то тут при чем? – спросила Кора, прежде чем они вместе с матерью разместились на заднем сидении арендованного «мерседеса». Им предстояло ехать на Девяткино кладбище – самое элитное и дорогое из областных погостов.

– Ему нужна поддержка. Мы же теперь семья, а семья всегда рядом, когда… происходит такое. – Лиза убрала вуаль и горестно промокнула глаза платком. – Ужасная несправедливость: умереть в столь юном возрасте и оставить мужа одного. Как подумаю, что будет, если я тоже… Ох, боже!

Она шумно всхлипнула.

Сегодня на ней был элегантный брючный костюм с шифоновой вставкой на груди, а поверх – изящный черный плащ. Траурный наряд оказался даже слишком эффектным, но Кора предпочла держать язвительные мысли при себе. Тем более им предстояло провести вместе целый день: сначала помогать простывшему отчиму во время церемонии, потом торчать на банкете и, возможно, остаться на посиделки узким кругом самых близких.

Странная ситуация – ехать туда, где не ждут, чтобы плакать о