Проведя ладонью по огромной медвежьей морде на картинке Богдана продолжила читать текст, хотя многое ей уже рассказывал Велес:

«У оборотня есть только одна возможность к размножению, он должен встретить свою половинку и полюбить ее, так же и она его. При этом, если девушка или юноша не были перевертышами, при вступлении в брак они, как и муж или жена начинают оборачиваться. Тот из супругов, кто изначально уже был оборотнем должен влить силу в другого и помочь при первом обороте, как в тело животного, так и в тело медведя»

«Их общий ребенок так же наследует эту особенность, но обычно начинает оборачиваться годам к шестнадцати или чуть позже. Хотя признаки оборотничества возникают и раньше если ребенок испытывает сильные чувства: любовь, страх, боль, гнев, испуг».

Девушка задумалась и остановилась, вспомнила себя, как ее пугали эти чудовищные приступы гнева. Она посидела так еще немного и увлекшись воспоминаниями задремала, руки ее отпустили книгу, голова наклонилась. Проснулась Богдана от всполохов молний, на первом этаже ветви скребли в окна. Осень в этом году очень сырая. Тело девушки затекло от долго сидения в одной позе на полу. Она медленно поднялась, в комнате было темно, свеча давно прогорела. Девушка сняла платок и распустила волосы, подняла книгу с пола, положив ее на стол, убрала покрывало с кровати и улеглась, сил у нее нас сегодня больше не осталось.

Так она и стала проводить свои вечера, днем помогала людям и отправлялась на их зов, если вдруг слышала его, ухаживала за коровой и лошадью, иногда бродила по лесу думая о Ярославе, а как только становилось темно отправлялась в комнату и читала, пока не засыпала.

«Если во время беременности женщину попытаться с помощью колдовства излечить от оборотничества, то ребенок родится проклятым. Он возьмет на себя все темное от матери и отца, а также колдуна, который будет проводить ритуал. Само дитя будет нести это бремя, он никогда не сможет любить тех, кто не связан с ним кровью. А если вдруг полюбит, то через некоторое время тот, кого полюбило такое дитя будет мертв. Поэтому нельзя нарушать естественный ход вещей и мешать им»

Богдана перечитала несколько раз. Она проклята, ведь мать рассказала ей о ритуалах. Значит и любить она никого никогда не сможет, она не может Ярослава подвергать такой опасности. Ее князь будет жить, но без нее, может он еще встретит свою любовь и забудет о ней. Устало потерев глаза она продолжила, перевернула страницу, все еще тая где-то в глубине души надежду, что все можно исправить:

«Можно попытаться провести обратный ритуал по снятию проклятия, но все равно нужно будет пожертвовать жизнью близкого человека»

для окуривания помещения для проведения ритуала снятия проклятия. И последствия:

«Проклятие может снять только смерть близкого, без разницы кровного или нет человека, а кого именно заранее неизвестно. Нужно будет провести обряд и боги сами выберут жертву»

Девушка разозлилась, с силой захлопнула книгу и посильнее затянула шнур. Засунула ее поглубже под вещи в сундуке и принялась за уборку внизу. Она так яростно терла котелки и горшки, что на руках скоро появились ссадины и мозоли. Закончив с ними, она натаскала воды из колодца, не смотря на позднее время и принялась скрести полы. Остановилась она поздно ночью, когда услышала недовольное кряхтение из-за печки, домовой уже намекал ей, что он недоволен ночным шумом.

Оставив ведро, Богдана умылась и отправилась спать, так и не успокоившись окончательно, долго и зло ворочалась на кровати, взбивала подушку, то укрывалась, то сбрасывала одеяло на пол. Садилась, потом опять ложилась и уже, когда в окно забрезжил рассвет окончательно выбившись из сил она задремала. Но ее сон был не долгим. Уже через пару часов девушка вскочила как ужаленная. Потом медленно осела назад от ослепляющей головной боли.

Перед глазами плыли черные пятна и вспыхивали яркие огоньки. Откинувшись на подушку, она закрыла глаза, полежала так пару минут, вроде бы стало легче. Медленно поднялась и вышла из комнаты, нужно было спуститься и заварить травы. Они всегда помогали.

Внизу было тепло и дрова в печи еще не прогорели, медленно передвигаясь Богдана подогрела воду и заварила снадобье, выпила еще горячее, мелкими глотками и усевшись за стол стала ждать, когда ей будет полегче. Но легче ей от чего-то не становилось. Теперь голова еще и кружилось, а кости казалось выворачивает, как бывает при сильном жаре.

Богдана не понимала, что происходит, но сидеть больше не было сил, с усилием она поднялась со стула, упала на колени, а потом и вовсе легла на пол, он приятно холодил щеку, которой она к нему прижалась, вставать совсем не хотелось.

Услышав шум, она повернула на звук голову и увидела, как входная дверь распахнулась и в нее ввалился мужчина. Одет он был в огромную лохматую шубу. А на голове была высокая шапка с какими-то перьями, из-под нее торчали длинные волосы. Они были белые, именно белые, а не седые и такая же борода. Глаза его были блеклыми, едва различимый зрачок медового цвета. Он был не старым, а скорее зрелым.

Длинная рубаха с золотистой вышивкой по краю выглядывала из-под распахнутой шубы, она была по-молодецки туго перетянута поясом в талии. Высокие сапоги на мощных ногах уходили под рубаху и от этого ноги становились похожи на два толстых ствола дерева. Щеки его раскраснелись, дыхание немного сбилось.

Пока он ее не заметил и бешено вращал глазами по сторонам, не забывая при этом крутить головой. Богдана замерла и тут ее глаза увидели то, на что не сразу обратили внимание в одной руке был огромный топор, а в другой богатырский меч. Они блестел даже в слабо освещенной комнате, как будто свет исходил от них, изнутри металла.

Глава 17

Первой мыслью девушки было, что она бредит и это всего лишь видение. Но потом мужчина заговорил так ясно и четко что Богдана поняла — он реальный.

— Ох, девонька, уже началось, опоздал я, — мужчина отбросил топор в сторону, скинул на ходу шубу, под ней у него был алый плащ с такими же узорами как на рубахе и твердой походкой направился в ее сторону. На половицах оставались мокрые следы от его обуви. Богдана даже удивилась, почему она думает об этом. Самые странные мысли приходят в голову при сильном стрессе, словно пытаешься