— Почему ты думаешь, что подданные твоего отца ему навредят? — спросил воин Макалаурэ, убирая меч в ножны. — Уверен, они не станут.

— Не станут, — тяжело вздохнул Финдекано, — но и усилия прилагать не поспешат. Будут делать вид, что помогают, а сами просто дождутся, когда Нельо умрёт, чтобы потом заявить, будто ничем не смогли помочь. Как вы, знавшие про плен. Тоже ждали, что… Проблема решится сама. И ведь дождались, твари.

Нолдо из Первого Дома не стал оправдываться. Он молча поддерживал сына Нолофинвэ под руку и помогал идти к шатру знахарей следом за телегой.

***

Накинув на плечи плащ с капюшоном, закрывающим лицо, Митриэль вышла на улицу из оказавшегося ненужным госпиталя, поставленного для помощи раненым в битве с Морготом.

В битве, которая не состоялась.

Уверяя себя, что гонит туда, куда отвезли брата Морифинвэ, простое любопытство и ничто более, эльфийка наткнулась на собравшуюся около шатра толпу, и пришлось выдать себя, чтобы пропустили внутрь. С другой стороны, какой смысл таиться?

Откинув полог, эльфийка сразу увидела стоящую в центре, между раздвинутыми столами и заготовленными постелями, огромную лохань, куда наливали нагретую воду. На полу валялась куча грязных кровавых тряпок, и туда же бросали состригаемые под корень свалявшиеся, покрытые черно-серой пылью волосы.

— Сжечь это всё! — срывающимся голосом приказал мечущийся из угла в угол Финдекано, и Митриэль осторожно подошла к нему, пока не придумав, что сказать.

Нолофинвион остановился, пронзив знахарку страшным жестоким взглядом.

— Каждый из вас, — угрожающе произнёс принц, — отвечает за Нельяфинвэ жизнью! Я не стану разбираться, кто виновен. Если он умрёт, вы все последуете в Чертоги Мандоса за ним следом!

Митриэль отшатнулась и увидела, как бесчувственное тело — перекошенный скелет, измазанный в крови и грязи, осторожно опустили в лохань. Вода мгновенно почернела, её стали менять. Под слоем пыли оказалась пожелтевшая сморщенная кожа, истончившаяся и прозрачная, исполосованная жуткими рубцами.

— Выпей, Финьо, — протянул кто-то флягу, и сын короля, не задумываясь, отхлебнул.

— Митриэль, — вернув вино, тихо спросил он знахарку, — скажи мне честно: у Нельо есть шансы? Если он… — Финдекано с горечью зажмурился, надавил пальцами на глаза, — если Нельо очнётся, сможет исцелиться?

— Как и ты, — прищурилась эльфийка, — я вижу такие увечья впервые.

Нолофинвион тяжело вздохнул, снова взял чью-то флягу и, наблюдая, как Майтимо осторожно перекладывают в постель и меняют бинты, выпил. Помощница Митриэль присела рядом с кроватью, стала очень осторожно, маленькой ложечкой вливать в чуть приоткрытый рот эльфа зеленоватую жидкость.

— И больше не увидишь, — с разгорающейся безумной яростью во взгляде, произнёс Финдекано. — Никогда! Больше никто не окажется в плену этого проклятого Вала! И, если всех моих собратьев парализует страх, я один буду биться с врагом. И, пока я жив, Морготу не видать покоя!

— Твоя отвага зажжёт огонь в сердцах, — скривилась Митриэль. — И, пока жив Моргот, вы не будете знать покоя. Скажи, принц Финдекано, ты виделся с сыновьями Феанаро?

Нолофинвион не ответил. Он снова смотрел только на неподвижно лежащего брата, рядом с которым что-то очень тихо обсуждали знахари, и пил чьё-то вино, которое совсем не помогало справиться с охватывающим отчаянием.

Разные по свойствам металлы

Когда Ириссэ бесцеремонно ворвалась на затянувшийся совет, где разговоры по существу давно закончились, и бесконечно повторялись одни и те же факты, лишь по-разному трактуемые, появлению дочери короля обрадовались абсолютно все.

— Папа, — громко заявила принцесса, — мне нужен твой менестрель и ещё этот юный летописец.

Нолофинвэ поднял глаза от записей.

— Что ты задумала, Ириссэ?

— Доброе дело, — подмигнула эльфийка. — А для этого мне необходима поддержка.

— И я для этого не подхожу, — отвернулся к очагу Турукано.

— Именно!

— Ириссэ, — Нолофинвэ бросил беглый взгляд на сына, — я тоже делаю доброе дело, и мне, не меньше, чем тебе, необходима поддержка.

— Тогда я возьму только Аклариквета, — ослепительно улыбнулась принцесса.

Король согласно кивнул.

***

Сидя чуть в стороне и наблюдая за тем, как ученица Митриэль осторожно, но с нажимом, растирает пахнущей травами и жиром мазью грудную клетку, левое плечо и руку Нельяфинвэ, Финдекано потерял счёт времени. Эльф понимал, что не сможет без отдыха, но боялся отлучиться. Знахари сменяли друг друга, по очереди дежуря у лежащего неподвижно Феаноринга, меняя простыни, смазывая и массируя тело, давая эликсиры и воду. А принца сменить было, по его мнению, некому.

— Тебе пора отдохнуть, брат, — послышался, словно сквозь сон, голос Ириссэ, и Финдекано понял, что засыпал сидя. — Но сначала, дай я обниму тебя, беглец! Не представляешь, как я скучала!

Слабо улыбнувшись, вместо ответа, принц осторожно встал и прижал к себе сестру, чувствуя, как щемит в груди.

— Скажи, Финьо, ты мне доверяешь?

Отпустив эльфийку из объятий, сын Нолофинвэ вдруг увидел, с кем она пришла, и усталость в одно мгновение пропала.

— Подожди, Финьо, не злись, — примирительно подняла ладони принцесса, — я хочу сделать доброе дело: Аклариквет, увидев Нельо, устыдится и впредь не станет петь плохие слова о нём и тебе. Правда, Риньо?

Менестрель молчал.

— Ты хочешь невозможного, — зло усмехнулся Финдекано.

— Я же принцесса, — невинно улыбнулась Ириссэ.

Подойдя к постели Майтимо, эльфийка на мгновение зажмурилась. Знахарка, водя ладонями по смещённым, исполосованным шрамами рёбрам, отвела взгляд.

— Уйди, Аклариквет, — с угрозой в голосе проговорил сын Нолофинвэ.

— Пусть останется, — твёрдо заявила принцесса, осторожно погладив Феаноринга по бритой голове. — Ненадолго. Хочу, чтобы Риньо слышал мои слова. Может быть, я сейчас скажу глупость, но именно это и важно. А ты, Финьо, ложись спать. Если хочешь, прямо здесь. Свободные кровати имеются. Ты же не думаешь, что я позволю случиться беде?

Финдекано не шевелился.

— Когда я слушала рассказы тех, кто видел Май… Нельо, — опустила взгляд Ириссэ, — все повторяли, что от прежнего сына Феанаро ничего не осталось.

— Так и есть, — схватился за голову Нолофинвион, вспоминая пустой взгляд брата.

— Мне тоже сначала так показалось, — сквозь слёзы улыбнулась принцесса, — но потом я присмотрелась… Финьо, его ресницы такие же длинные и пушистые, как прежде. Знаешь, когда я была маленькой, меня пугал Нельо. Мне казалось, что он никого не любит, а меня — тем более. Я считала, что никого