«крузера».

И в тот же миг, плюс-минус несколько секунд в разных частях Ростова-на-Дону из машин вышли еще около полсотни крепких молодых мужчин, устремившись к «своим» объектам…

Позже я по рассказам разных людей примерно представил эту картину. Особенно впечатляюще она выглядела на вокзале, где действовали сразу несколько боевых групп. Здоровенные братки, многие с увесистыми орудиями типа бейсбольных бит, как будто взявшись из ниоткуда, заполонили привокзальную площадь, пустившись громить киоски с продуктами, вещами, сувенирами, выгоняя, а где и за шкирку вытаскивая оттуда перепуганных продавцов. Площадь в мгновение ока наполнилась криком, матом, грохотом, звоном — наши ребята безжалостно переворачивали, крушили хлипкие конструкции, расшвыривали товар, не забывая прихватить выручку. Никто из персонала сопротивления не оказывал, отчасти будучи в шоке, отчасти сообразив, что так целее будут. А наши действовали стремительно — понятно, что вокзальная площадь в силу особого статуса — тот объект, откуда бежать надо сразу после погрома. Эффект внезапности сработал как нельзя лучше: пока все были в панике, как-то никто не догадался вызвать милицию, а когда догадались, было уже поздно… а где были местные правоохранители, как называемый ЛОМ (линейный отдел милиции) — черт их знает. В течение пяти минут уничтожив половину примерно бизнеса «вокзальных», а заодно и поживившись, наши парни разбежались по машинам, да и были таковы — операция прошла без потерь и даже без пострадавших с обеих сторон.

Ну, если не считать пострадавшим самого хозяина, все еще «отдыхавшего» в Сочинском СИЗО…

Что касается объектов Карена, то их было побольше, но они были разбросаны по городу и, наоборот, находились в достаточно неприметных и немноголюдных местах — так, оно, конечно, было выгоднее, подальше от лишних глаз, но теперь это сработало в обратную сторону: нам легче было громить эти мотели и бордели, между которыми, собственно, разницы не было. Здесь, правда, вспыхивали острые ситуации, особенно там, где стояли дальнобойщики — народ тертый, суровый. В одном из таких гнезд разврата, когда наши бойцы стали выгонять потаскух, и кое-кому грешным делом прилетело в пятак — вихрем взвились крики, визги, вопли, из соседних комнат повыскакивали возмущенные дальнобои, завязалась потасовка, кому-то из наших сгоряча подвесили фонарь под глазом, ну и наши тоже деликатничать не стали, пустили в ход биты, хотя и без особого фанатизма, одолели строптивых водил; не обошлось без травм, кому-то вышибли зуб, кому-то коленку, ну и в конце концов выперли всю полуголую публику на улицу, угрожая прострелить колеса фур. Тут шоферня присмирела, поняв, что сила солому ломит, и шлюхи сразу как будто хером подавились. Братки живо плеснули бензина в окна, в коридор, с чем перестарались: когда зажженную газету бросили в бензиновую лужу, полыхнуло так, что горе-поджигатель едва успел выскочить из огненного плена, матерясь во все горло.

Но и пылало знатно. Сами не ожидали — потом слыхал я от одного из участников этого дела. С другими заведениями Карена произошло примерно то же с разными нюансами, кое-где наши парни, разгорячась, на самом деле прострелили колеса грузовиков, кого-то из водил едва не хлопнули, чудом не случилось трагедии. А в одном из бардаков чуть не забыли в комнате пьяную проститутку, бухая просто в хлам была, ничего не соображала, в последний миг нашли — еще б чуть-чуть, и запалили бы похабный вертеп вместе с этой дурой. Опять-таки, разозлившись, и ей малость лещей навешали, на что она не реагировала, только потом, наверное, очухавшись, удивлялась: почему болит там, тут, голова, жопа?.. Впрочем, ей это, должно быть, не в диковинку.

Так состоялась боевая акция. В целом ее можно признать полностью удавшейся — если ущерб, нанесенный «вокзальным», вряд ли можно признать значительным, то бизнес Карена подломили в корень. А так как противники наши действовали в связке, то удар пришелся по обоим… Впрочем, это я забегаю вперед.

Когда Заур скомандовал: пора! — я не ощутил ничего. Буйные события последних дней, должно быть, выжгли многие эмоции во мне. На ходу равнодушно подумал, что план действий у нас, собственно, кончился, как будем действовать на складе?.. По обстановке! Ну ладно.

С Демидом были Планшет и двое полузнакомых мне парней из «пехоты». Демид пошел первым, я оказался в колонне сразу за ним.

В проходной за перегородкой сидел старикан в темно-синей вохровской форме и неимоверно засаленной сине-зеленой вохровской же фуражке без кокарды и ремешка. Увидя нас, он выпучил глаза и, видно, потерял дар речи и движения.

— Здорово, дед! — сурово молвил Демид. — Дальше хочешь быть здоров? Ага. Молчание — знак согласия! Молодец, соображаешь.

— А еще молчание — золото. И даже больше, чем золото, — не удержался я от хмурой шутки.

Демид толкнул низкую дверцу, шагнул за перегородку. Дед не моргал и вроде даже не дышал, не говоря о прочих движениях.

На столе у него стоял допотопный телефонный аппарат — черный, эбонитовый, послевоенных лет выпуска. Придержав его левой рукой за трубку, Демид с силой рванул шнур, выдрав с мясом.

— Другие средства связи есть? Оружие есть?

— Н-нет… — проблеял старик замороженным голосом.

Демид огляделся.

— Как это нет? — он сунулся в угол за стальным сейфом, вынув оттуда карабин Мосина образца 1944 года. — А это что?

— Это… патронов нет… так…

Демид дважды лязгнул затвором — рукоять вверх и на себя — заглянул в магазин:

— Точно, пустой. Ладно, дед! Посидишь связанным, ничего с тобой не будет. Тимоха, упакуй его, — велел одному из рядовых. — А ты скажи, где у вас тут начальство находится?

Едва живой, дед, пока ему вязали руки и ноги, кое-как рассказал и показал, где находится складское начальство.

— Готово! — доложил Тимоха.

— Кляп, — велел Демид, — и старику заткнули рот, отчего глаза у бедняги чуть совсем не вылезли из орбит.

— Ну, вперед!

Мы устремились к одноэтажному зданию из красного кирпича, оно и было местом обитания начальства. Вернее, сейчас здесь должен был находиться весь персонал — обеденный перерыв. Сейчас все зависело от быстроты и слаженности действия.

Ворвавшись в здание, мы услышали слева гомон нескольких голосов, за приоткрытой дверью. Вломившись туда, мы увидали расположившихся за столом человек семь-восемь, среди которых две тетки — наверное, весь наличный персонал склада. На столе — примитивная снедь типа колбасы, консервов, помидоров-огурцов, бутылка дешевой водки. Да, и мобильный телефон.

— Сидеть! Не двигаться! Руки вверх!.. — заорали мы в несколько глоток голосов, ввергая складских в ступор, а одну тетку в полуобморочное состояние.

Толстый мордастый мужик, заколдованно глядя почему-то на меня, медленно потянулся к мобиле.

— Руку прими! — рявкнул на него Заур, вскидывая «макар». — На кладбище захотел⁈

Толстяк комично затряс головой — нет, мол, не хочу!..

— Тогда сиди ровно! Ты начальник склада?

— Д-да… то есть, нет… — крупные капли пота проступили на лбу.

— Что за хрень? — сердито спросил Заур. — Да или нет?

Заикаясь, кое-как этот жирдяй пояснил, что он временно исполняющий обязанности. Начальник на больничном, то есть в запое… ну, формально на больничном… ну, понятно…

— Понятно, — переговоры взял под контроль Демид. — Вам вокзальные или кареновские заготовки для стволов привозят?

— Ну…

— Не врать! Хлопну как гниду!

— Да!..

— Где они?

— На… на четвертом складе.

— Покажешь!

— Д-да…

— Ладно, — на полтона мягче молвил Демид. — Теперь вопрос такой…

Этот вопрос он не успел задать, потому что один из сидящих с похвальной быстротой метнулся из-за стола и…

И мы впопыхах как-то не заметили, что в этой комнатке два двери: одна — в которую мы ворвались, а вторая в боковой стене, туда и рванул этот умник.

Не потеряв ни секунды, я метнулся за ним.

Там был тускло освещенный длиннющий коридор, в азарте погони показавшийся мне бесконечным, и по нему вдоль столь же бесконечных стеллажей стремительно неслась мужская фигура.

— Стоять! — рявкнул я устрашающим голосом. Фигура стоять не стала, но вильнула вправо между стеллажей.

Вот зараза!

Секунда — и я там. А этого типа не было.

На миг я обомлел. Ну и где он?

Но думать было некогда. Я метнулся туда же, вправо.

Здесь были полки, полки, полки с какими-то запчастями, деревянными ящиками, картонными коробками — стеллажи едва не до потолка и узкие проходы между ними.

Да где же он, гад⁈

Я всерьез напрягся — а вдруг упущу?..

Слева что-то мелькнуло — тень, не тень. Я бросился туда.

Он! Вон он!

Я не ошибся, это в самом деле был тот тип. Наверное, он думал, что здесь,