Шрифт:
Закладка:
- Как-как? – рука наливающего нам еще по порции коньяка Михаила Даниловича едва заметно дрогнула – Я не ослышался, Охотник? Ты действительно произнес вместе эти безумные и не могущие сочетаться друг с другом слова? Ты сказал: «Потрясающее сорокалетнее испытание?».
- Ну да – кивнул я и, поняв, добавил – Но только так и следует к этому относиться! Подобный настрой поднимет дух. Так что от своих слов не отказываюсь и смело повторяю – это потрясающее сорокалетнее испытание всех твоих возможностей, умений, природной хитрости и нажитой мудрости, а заодно тест того насколько низко ты можешь пасть или же наоборот – сохранить свои жизненные принципы и даже сберечь некоторое благородство незапятнанной низостью души.
- Хм…
- Скажу больше… будь у меня как у кошки семь жизней в запасе – я бы может и согласился на такое испытание. Даже наверняка согласился бы.
- Ты говоришь безумные вещи…
- Честно говоря, порой я жалею, что мой небесный вояж в кресте закончился так быстро – признался я и выпил еще одну порцию – Ух! Хор-р-рошо… сюда бы лимончика…
- А почему нет? – лидер Бункера ненадолго отошел к ведущий в недра Замка двери, приоткрыл ее, кого-то окликнул, переговорил коротко и вернулся:
- Скоро все будет.
- Спасибо.
- Да это тебе спасибо… за чуток ненормальные откровенности. Ты ведь не серьезно, Охотник? Неужто предложи кто – ты бы вернулся в крест?
- Сейчас – нет – ответил я – Тут хватает работы и я больше не смогу прохлаждаться в тюремной камере, наслаждаясь одиночеством и ставя новые цели… нет. Но будь у меня в запасе еще одна жизнь…
- Да ведь это глупости!
- Почему? – искренне удивился я.
- Зря потраченные годы!
- Ха! Есть у меня немало знакомых, что жили и наверняка еще живут в том же самом городе что и я. Их жизни проходят настолько бессмысленно и бесцельно будто они и не живут вовсе…
- Бездельники и тунеядцы?
- Да нет. Большинство работает. Хотя работают так, словно срок тюремный отбывают обязательный с восьми утра и до четырех дня. И к семейной жизни точно также относятся. Они ни к чему не стремятся, у них нет целей, они не думают дальше вечера сегодняшнего дня… Если же взять вместо них любого из сейчас летающих там высоко в небе узников, то мы увидим куда более активных и целеустремлённых людей.
- Ну ты сравнил! У нас там наверху выбора не было! Не сыщешь за сорок лет теплой одежды и обувки – помрешь!
- Вот про это я и говорю. Тут в Пристолпье люди думают без малого на полвека вперед. А там в спокойном сытом мире… они порой и не думают вовсе. Так что Пальмира огонь в сердцах зажегшая своими предупреждениями и наставлениями… им бы на самом деле памятник поставить да повыше.
Хрипло рассмеявшись, старик отпил небольшой глоток, покатал во рту, неспешно проглотил и некоторое время молчал, пока пришедшая элегантная старушка в красивом цветастом платке, в сопровождении по-простому одетой молодой девушки с фирменным «пустым» взглядом расставляли нехитрую закуску. Мы хором с ним поблагодарили за заботу и только затем Михаил Данилович высказался:
- Вот насчет памятника ты не торопись, Охотник. Пальмира пламя конечно зажгла, тут не поспоришь… Но…
- Но?
- Понимаешь… они в своих бесконечных сеансах рассказывали многое и предупреждали о многом. Не гнушались вживую повторять все это сутки за сутками. Да… рассказывали разное, но о самом главном не упомянули ни единого раза.
- Это о чем же?
- О собственных координатах. Вот о чем они молчали долгие годы своих страстных монологов. Призывали не сдаваться, бороться до конца, помогать друг другу, объединяться в союзы, делиться опытом выживания… Они в деталях рассказывали, как строить соединенные узкими коридорами иглу, как закапываться глубже и что может принести подснежный слой – дрова и не только. Но о своем адресе молчали как убитые. Не назвали ни единого ориентира. Позднее, спустя годы и годы, когда заработала первая радиоточка в одном из еще строящихся убежищ, с Пальмирой установили прямую связь и задали вопрос в лоб. А вы мол, где, мужики? Адресок подскажите – может в гости наведаемся, поблагодарив вас лично за помощь великую. Знаешь, как им ответили?
- Как?
- А никак. Запрос был проигнорирован. Будто не услышали. Тот радист продолжали спрашивать, удивлялся игнорированию, но ответа, пусть и отказного, так и не услышал. Он им про адрес, а они про погоду… Говорят, что после этого неловкого разговора сеансы Пальмиры начали убывать, а затем и вовсе почти исчезли. Замолкла Пальмира, просыпаясь лишь изредка – напомнить о себе и снова умолкнуть.
Переварив услышанное, я недоверчиво покачал головой:
- Что-то тут сильно не вяжется. Нельзя выживать без пополнения свежей крови. Вдвоем-втроем точно не выжить. Нужна группа как минимум человек в двадцать – причем людей крепких, сведущих во многих сферах, включая инженерию, медицину, охоту… и способных друг друга подменить при нужде. Два неистовых радиста – так себе группа.
- Значит, как-то они свои ряды все же пополняли.
- Как?
Убрав бутылку под стол, чуть пьяный Михаил Данилович лишь развел руками:
- Пальмира есть загадка великая. Загадка гордая. Никогда не просили помощи. Никогда не выдавали своего местоположения. Не встречались ни с кем даже не полпути или на нейтральной территории – хотя запросы были. Ведь любопытство людишек гложет хуже волка голодного. Но пальмирцы отмалчивались. Я особо ни на что и не рассчитывал, когда отдал распоряжение связаться с ними. И ведь сначала в ответ тишина. А позавчера они сами вышли на связь и потребовали контакта со мной.
- Именно с вами или просто с главой бункера?
- С главой Убежища. Именно нашего убежища.
- Вот как…
- Я к микрофону не прямо вот летел, но шаркал торопливо – рассмеялся Михаил Данилович – И первое, о чем они спросили…
- Не могу представить…
- Правда ли что мы слегка поссорились с луковианцами и головным бункером Семи Звезд.
- Вот черт.
- Я так и подумал слово в слово – улыбнулся старик,
