Шрифт:
Закладка:
Счет времени теряется, сколько прошло – час-два-три? Сокамерники говорили, что больше трех часов в «стакане» держать запрещено. Но следак крикнул легавым запереть на сутки… блин, неужели сутки стоять в темноте?
Тебе абсолютно нечего делать. Не отвлекают никакие раздражители – зрение и слух отключены, работают только осязание и обоняние, но они почти не подают новых сигналов, кроме усиливающейся с каждой минутой боли в местах прилегания к «шубе».
«Господи, голос Твой слышал я в лесу, пошел и сражался за женщину! Так за что Ты наказываешь меня? Разве я был не прав в бою против насильников?»
В ответ слышится картавый мужской голос.
– Это же он вам молится, Валентин Григорьевич, ваш голос он слышал в лесу. Римма, он хоть как-то реагирует?
Женский голос отвечает:
– Сейчас посмотрим зрачковый рефлекс.
Кто разговаривает? Может, охранники в коридоре?
Ты нащупываешь на двери «штифт», приникаешь к нему, и вдруг в зрачок втыкается «шило» яркого света, ты отшатываешься, ослепленный. В коридоре кто-то включил фонарик и подшутил так над заключенным.
– Эй, старшой! – ты стучишь в дверь, – открой, ссать хочу!
Молчание в ответ. Глазок гаснет.
ЗАПИСКИ ТЮРЕМНОГО ПСИХИАТРА «МНОГОМЕР»
Доктор Самуэльсон о феномене Скворцова
По роду своей деятельности, (а я работал психиатром в Киевском следственном изоляторе № 13, известном, как Лукьяновское СИЗО), мне приходилось встречаться с самыми разными преступниками, в том числе и с очень известными. В частности, я работал с Сергеем Скворцовым. Этика моей профессии не позволяет раскрывать многих деталей пребывания заключенных в СИЗО, поэтому я хранил молчание вплоть до своего увольнения со службы по причине достижения пенсионного возраста. Об этом случае я решился написать также еще и потому, что он представляет собой существенный научный интерес, хотя при первой встрече он не произвел на меня особого впечатления.
– Снимите с него наручники, – сказал я.
– Он «СНА», – напомнил мне сержант. Аббревиатура «СНА» означает «склонен к нападению на администрацию». Таким полагается удвоенный конвой, вывод из камеры в наручниках, пристегивание при допросе к особым ушкам на табурете.
Я настоял, чтобы наручники с него сняли.
Скворцов сел, потирая надавленные кисти. Волосы у него были темно-русые, лицо округлое, лоб высокий с залысинами, между бровей вертикальная морщина, глаза карие с зеленоватым отливом, нос с прямой спинкой и пористыми крыльями, верхняя губа чуть выступает над нижней, подбородок небольшой. В общем, ничем не выделяющийся парень. С одной только разницей. Этому «парню» инкриминировалось более тридцати трупов. После «Украинского зверя» Оноприенко, убившего из обреза 52 человека, Скворцов занимал «почетное» второе место в списке серийных убийц Украины.
– Курите? – спросил я, протягивая пачку сигарет и внимательно изучая пациента.
Внешний осмотр может многое сказать опытному психиатру. Двигательно-волевые и моторные навыки были у него в норме, кататонического возбуждения не наблюдалось.
Скворцов предложенную сигарету взял, но не закурил, спрятал в карман куртки.
– На что жалуетесь? – спросил я. – Голова не болит? Как спите?
Я задавал обычные вопросы, он коротко отвечал, и я словно бы невзначай спросил.
– Скажите, вот эти ужасы, что про вас рассказывают, неужели это правда? Словом «неужели» я как бы давал понять, что не верю в его виновность.
– Женщин и детей не убивал! – заявил он. – Следак хочет повесить на меня чужие грехи. Я вообще, если вдуматься, никого не убивал. Эх, да вы все равно мне не поверите.
– Даже если не поверю, я вас выслушаю.
– И доложите, кому следует?
– Я дал клятву Гиппократа. Из этих стен ничего не выйдет.
Он усмехнулся.
– Ладно. Вот скажите мне, доктор, можно считать убийством, если человек держит в руке острую палку, а кто-то поскользнулся и случайно на нее напоролся?
– Это может быть квалифицировано как убийство по неосторожности…
– Убийство – это когда человек замыслил, напал, ударил, я же просто ДЕРЖАЛ копье!
– Выходит, все ваши жертвы падали на копье случайно?
Он хмыкнул, поглядывая насмешливо, словно раздумывал, довериться мне или нет.
– Первым был Чан, кореец, – заговорил он медленно, как бы припоминая. – Он гнался за мной по лесу. Не я за ним, а он за мной, понимаете? Знаете, зачем?
– Зачем?
– Чтобы умереть от копья. В прошлой жизни он убил меня штыком немецкого шмайсера, он был карателем в этих лесах. Догнал, прыгнул и напоролся на копье, а я только держал древко. Хотите, он сам вам все подтвердит?
– Кто?
– Чан.
– Но он же умер, как он может что-либо подтвердить?
– Ничего он не умер. Он в меня переселился.
Крепко пахнуло шизофренией.
– В вас переселился? – спросил я. – Каким, простите, образом?
– Через копье. Не верите?
Я подыграл ему.
– К вашему сведению, я немного занимался изучением Каббалы. Каббала допускает «гилгуль» – переселение душ.
Скворцов посмотрел на меня с уважением.
– А вы продвинутый «Гиппократ», – сказал он. – Ну, тогда вам будет интересно увидеть «гилгуль» в действии. Скажите, чтобы меня пристегнули наручниками. Чан – парень резкий, я не хочу, чтобы он причинил вам вред.
Я вызвал сержанта и попросил пристегнуть Скворцова наручниками к специальным креплениям на привинченном к полу стуле. Когда надзиратель вышел, Скворцов закрыл глаза и на какое-то время затих. Затем послышалось: «Выходи, ты же покурить хотел…»
Лицо его начало меняться, на губах проступила презрительная улыбочка. Открыв глаза на ширину лезвия ножа, он подергал рукой, пристегнутой к стулу.
– Предусмотрительный «псих», – сказал он блатным говорком. – Зачем меня видеть хотел, докторишка?
Его актерские старания вызвали у меня только улыбку, которую я постарался скрыть.
– Сергей, из вас мог бы выйти неплохой актер, но…
– Какой я тебе Сергей, – грубо перебил он. – Меня Андреем зовут. Фамилия Чан. Кстати, ты закурить предлагал, так я не откажусь.
– Я же дал вам сигарету.
– То ты Сереге дал, теперь дай мне,
Я взял пачку и протянул через стол. Он подергал пристегнутыми руками. Я вставил сигарету ему в рот, дал прикурить. Он молча курил, глубоко затягиваясь.
– Так вы что же, – прервал я молчание, – действительно, Андрей Чан?
– Ты чо, лепила, – сказал он, – держишь меня за фуфлыжника? Я могу и предъявить.
– Извините, Андрей, если, конечно, это вы. Вот Скворцов утверждает, что вы сами прыгнули и нанизались на копье.
«Чан», или кто это был, пожал плечами.
– Черт его знает. Я черный пояс, а Серый – полный ноль в единоборствах. Как он мог меня подловить? Судьба, однако…
Я вызвал выводного и отправил Скворцова в камеру.
В его учетной карточке, в верхнем левом углу рядом с диагнозом «СНА» я проставил диагноз – «СС», что означает
