оппозиционеров. Только почему вам не приходило в голову, что если бы Романов был таким жестким, каким вы хотите его видеть, то он бы в первую очередь устранил человека, повинного в смерти его жены?

— Потому что государь в первую очередь должен думать о благе Империи и уже потом о собственных интересах.

— Такое возможно только в идеальном мире с идеальными правителями. Мы, к сожалению, живем не там.

— Здраво рассуждаешь для восемнадцатилетнего парня. Шуйская подтянула в политических раскладах?

— Нет, сам разобрался.

— Понятно... — генерал подошел к камину, взял лежавшую на нем трубку и неспешно закурил. — В любом случае, я не собираюсь доходить до столь крайних мер. По крайней мере, пока. Понимаешь какое дело, Ярослав. За мной только офицерское сообщество и часть армии. Да, при желании я бы смог захватить власть. Но зачем? Как видишь, у меня и без этого все более чем хорошо. К тому же я никогда не цеплялся за власть. У меня достаточно денег и влияния, чтобы безбедно прожить всю оставшуюся жизнь. Я свое место занимаю только потому, что не вижу достойных кандидатов на замену. Твой отец бы смог, и я его хотел поднатаскать, но... после встречи со своей будущей женой, он бросил службу.

— Иными словами, вы весь из себя рыцарь на белом коне, а вот Романовы кругом не правы? Почему мне кажется, что у наследников несколько иное мнение?

— Арсений умный. Если мы поговорим, то сможем подойти к общему консенсусу. Лена молодая, она пока что не принимает серьезных решений. Вдобавок Четвертая не имеет ни сил, ни влияния, чтобы причинить мне какой-либо вред. Александр мне не понятен, но угрозы тоже пока что не вижу. Но Георгий... учитывая вскрывшиеся подробности, я не смогу чувствовать себя в безопасности, пока он претендует на трон. Он слишком вспыльчивый и при этом сильный соперник.

— Допустим, — согласился я, так как совсем недавно сам имел небольшой конфликт с Первым. Опасный и злопамятный враг. — Но все же причем тут я?

— Мой советник, Валентин, посоветовал найти человека, кто сможет стать моим медийным представителем.

— Это еще кто такой?

— Валентин?

— Медийный представитель.

— Это человек, который будет представлять мои интересы в информационном пространстве. Посещать мероприятия, давать интервью, может, блог какой-нибудь завести.

— Почему именно я?

Генерал вздохнул.

— Ты у нас ближе к обычным людям. К тому же Потенциальный Абсолют и начинающая рок-звезда. А еще ты неплохо общаешься с двумя из четырех наследников. Это уже что-то. Мне дальше перечислять или этих причин будет достаточно?

— Достаточно. — Я отпил чай, который оказался на удивление вкусным. Надо будет потом такой же купить. — А какой в этом смысл? Вы ведь знаете, что я уезжаю.

— Работа в сети — это работа в сети. Для меня важно, чтобы большая часть населения знала, на чьей ты стороне.

Ого, решил таки прямо все говорить.

— Хорошо, Савелий Владимирович, откровенность за откровенность. Выбирать между вами и наследниками мне не хочется. В этом вопросе я стараюсь придерживаться нейтралитета. По крайней мере, пока не начну что-то из себя представлять. А то в последнее время у меня складывается ощущение, что мной пытаются воспользоваться все, кому не лень. Теперь, собственно, и вы присоединились к этому списку.

Панкратов выпустил изо рта густой дым.

— Это можно понимать как отказ?

— Это можно понимать, как желание узнать, что мне за это будет. Я прекрасно осознаю риски, с которыми могу столкнуться. А вот выгода мне пока что не понятна. Только сразу предупрежу, не стоит давить на то, что мой отец вам служил и это можно считать семейным делом. Если вы хорошо общались, то должны были знать, что он был рад, узнав о моем невысоком потенциале, так как не хотел, чтобы я связывал свою судьбу с военной карьерой.

— А как насчет того, что это будет во блага государства?

Я почесал подбородок и ответил:

— Уже лучше. Но только в том случае, если ваша интерпретация событий полностью правдива.

— Хочешь сказать, что я вру? — грозно произнес Панкратов.

— Да бросьте, не стоит воспринимать в штыки любое мое слово. Я понимаю, что вы не привыкли к отказам. Как и к тому, что ваши слова кто-то ставит под сомнение. Я имел ввиду то, что несколько человек могут совершенно по-разному смотреть на одну и ту же ситуацию. И данный случай может попадать под это правило.

Хотел было сказать, что меня больше волнует благополучие моих близких, чем целостность Империи, но все же сдержался. Мало ли как он отреагирует на столь слабый патриотизм.

А я... а что я. В прошлой жизни я любил свою страну, так как родился и прожил в ней всю свою жизнь. А эта Российская Империя для меня пока что чужая. Нет, мне все равно хочется, чтобы здесь все было хорошо и спокойно. Только вот на данный момент личные интересы меня заботят куда больше. Кто знает, может быть потом, когда я стану большим и сильным Абсолютом, мне захочется вернуться сюда и навести порядок.

— Определенная логика в твоих словах есть.

— Да я вообще сильно поумнел за последние месяцы. Жизнь заставила на многое посмотреть совершенно с другой стороны.

— Понимаю, — хмыкнул генерал и налил нам еще по чашечке чая.

— Так же сразу предупреждаю вас, что не поверю словам про защиту. Может, я не прав, но моего отца и Кичиро вы не смогли уберечь. А ведь они когда-то состояли в вашем личном отряде. И сам факт удачных покушений на них сильно бьет по вашей репутации.

Панкратов какое-то время задумчиво смотрел на потрескивающий в камине огонь.

— Хотел бы воззвать к твоим патриотическим чувствам, но у молодежи с этим сейчас туго. Все считаете себя гражданами мира. Как там...космополиты!

— Меня к их числу можете не относить, — сразу остановил я его. — Мне не безразлична судьба моей родины. Но так просто бросать себя на амбразуру под лозунги о патриотизме я тоже не дам. Человеку важно понимать, ради чего он сражается. Как и то, что он находится на правильной стороне. Вы понимаете, о чем я говорю?

Генерал кивнул.

— У тебя уже есть какой-то список требований или тебе нужно время, чтобы хорошенько все взвесить?

Еле удержал себя от порыва отказаться сразу. Но все