Шрифт:
Закладка:
Среди оголтело стопроцентных европейцев мы смотрелись, как семья албанских беженцев. Сандрик уловил растерянность в родительских рядах и для успокоения нервов стал есть яблоко.
Терять нечего.
Иду брать Бастилию.
Я мыкалась по разным вежливым окошечкам, говоря что-то вроде «же не манж па сис жур», но что мне говорили в ответ, не понимала.
Милая девушка в еще одном окошечке оказалась неанглофобкой и попробовала мне объяснить, что:
– Уи, трейн да Пари гоу еври секонд дэй, бат из фулл нау; но, ноу басиз гоу да Пари.
Я вернулась к семье албанцев, раздавленная услышанным.
– Приехали, братцы, – растерянно сказала я. – Поезд полон, а следующий – через день. Хотя он тоже полон. И автобусов до Парижа нет.
Дато в ошеломлении сделал себе бутерброд из купленной в Риме ветчины: он никак не мог сориентироваться, как ему себя вести.
Это в Тбилиси он крутой чувак, а здесь – никто. Языка не знает. Мало ли что деньги есть, но ведь какой-то тест на выживание получается, а не отдых с семьей!
Мы сели спинами друг к другу, чужие на этом празднике жизни.
Хотелось спешить, но куда именно – никто не знал.
Прострация тянулась ровно две минуты.
Я вернулась к неанглофобской девушке и взмолилась во всю мощь своего отчаяния, заодно и пару французских словечек приплела. В общих чертах мольба была такая: хочу в Париж, и сегодня!!!
– Вот видите – остановка? Этот автобус едет прямо до аэропорта.
Не веря самим себе, мы очутились в Кот-д’Азур: это аэропорт города-героя Ниццы.
В автобусе я увидела настоящего Савика Шустера и ужасно обрадовалась, но он был хмурый, и я передумала просить его о помощи.
– Да успокойся ты, – сказал Дато. – Самое главное – у нас есть деньги. Ну что с нами может случиться?!
И я успокоилась. Ну да, на дорогу улетает гораздо больше, чем планировали, но зато какой экстрим!
Мы нашли единственное кафе-резервацию для курящих, воткнули в розетку ноутбук, взяли себе хороший завтрак, тут же в туалете (а туалеты там знатные!) хорошенько умылись и причепурились, и жизнь засияла новыми красками!
К слову, аэропорт в Ницце роскошный: там все ходили насквозь просмоленные солнцем дамочки неопределенного возраста, и все как одна – либо с капризными собачками, либо со спящими детьми. Кстати, почему эти европейские дети все время дрыхнут?!
Мы с Сандриком погуляли по этажам, поглазели на дорогущие магазины, почесали репы и вздохнули: плевали мы на ваши бюстгальтер за 149 и игрушку за 99 евро!
Набравшись сил, я помчалась по всему аэропорту искать билеты в Париж. Любые.
Меня направили к оранжевой авиакомпании, где восседала гламурная мадам – почти Катрин Денев, только брюнетка.
Изумленно приподняв холеные бровки, мадам изучала наши паспорта: о такой стране, как Джорджия, она явно слышала впервые.
За три билета я дрожащей рукой отдала кровные 809 евро и получила какую-то бумажку.
– Мадам, итц риэли тикетс? – с сомнением обратилась я к Катрин Денев.
– Уи, – равнодушно ответила мадам и перевела взгляд на следующего пассажира.
Дато чуть не упал в обморок.
– Ты в своем уме?! – потрясая бумажкой, возопил он, распугав фешенебельных соседей по кафе. – Это что за филькина грамота! Да это же просто на принтере распечатано, кто нас с этим в самолет пустит!
– Покупал бы тогда сам, – обиделась я. Однако бумажка в самом деле не внушала доверия.
Волновались мы зря.
Филькина грамота оказалась вполне себе билетом – евро-новомодным, и вечером мы взлетели над так и не увиденной толком Ниццей и отправились в Париж.
ПАРИЖ
Ну вот и он, Париж.
Аэропорт Орли.
Вечер.
Кошмарные толпы народа волнами омывают гигантское здание.
Троица Симпсонов без труда разобралась с указателями и попала в какой-то космический отсек: нет ни одной живой человеческой души, только автоматы!
Электричка без машиниста вихрем отвезла нас и сбросила в метро.
Спустя полтора часа головокружительных блужданий по парижской подземке мы очутились в отеле «Вольтер» на одноименной улице.
Так, теперь расскажите мне о ваших стереотипах: какими вы себе представляете французов вообще и парижан в частности? Лично я выгребла свои стереотипы лопатой и выбросила на помойку, потому что более милых, улыбчивых и любезных людей не встречала никогда в жизни!!!!
Бросая все свои дела, парижане немедленно рвались нам все объяснять, показывать, помогать, если не знали сами, призывали всех встречных и поперечных, и это те самые холодные, расчетливые шовинисты-французы?!
Вы хотите сказать, что нам просто повезло?
В метро. В отеле. В кафе. На улицах. На вокзалах. Где угодно: и все это просто повезло?!
Я никогда не пылала особенной любовью к Парижу. Может, просто из принципа: все хотят, а я не буду. Ну Париж и Париж, подумаешь!
Теперь я, наконец, понимаю, в чем главное очарование этого удивительного города: стремительный безжалостный мегаполис, полный пестрейшего многообразного люда, невероятной легкой красоты и шарма, он на удивление добр к своим гостям.
Спасибо тебе, потрясающий город.
Снимаю шляпу.
Ты заслужил всемирную любовь и восхищение.
Я помню всех-всех, кто с неизменной любезностью помогал нам разбираться в этом Вавилоне:
седого рабочего в каске, прямо из люка объяснившего нам дорогу,
официанта в бистро, завязавшего с Сандриком дружелюбную беседу,
молодого полицейского, пропустившего нас через турникеты в метро без билетов,
элегантную даму на вокзале, мило объяснившую, как обращаться с автоматами,
взъерошенных юных проституток в метро, собравшихся галдящей толпой, чтобы мы не заблудились и правильно нашли отель…
Всех-всех-всех.
Теперь я знаю, что обязательно хочу вернуться сюда еще раз и насладиться этим городом в полной мере – его слава велика, но справедлива.
Я предвижу иронию: ну да, французы, их там почти и не осталось, сплошные иммигранты из колоний!
Не знаю, не знаю. Мне это неважно. Для меня они все были хозяева – очаровательные, сияющие, феерические люди.
Но до отеля мы ехали целую вечность.
Сандрик в метро захотел в туалет.
Я усмотрела светящиеся таблички «SORTIE» – и решила, что это он-то и есть, французский сортир.
Дато с Сандриком ушли в указанном мною направлении и вернулись минут через пятнадцать, страшно возмущенные:
– Куда ты нас послала?! Там какие-то наркоманы живут, и никакого туалета нету!
Странные эти французы, ей-богу: оказалось, что «SORTIE» – и есть по-ихнему «Выход». А как же тогда по-французски туалет?!
Ночь в отеле (паршивеньком, между прочим), а на следующее утро – самое знаменательное и вообще центровое событие путешествия – Диснейленд!!
Сандрик горд и счастлив: его мечта приблизилась вплотную.
Моя мечта
