Дерибаса прервал адъютант, который доложил:

— Терентий Дмитриевич, к вам просится товарищ Невьянцев, по срочному делу.

— Пусть зайдет.

Дерибас сел за стол, отодвинул в сторону папку с бумагами. Он слышал о Невьянцеве много хорошего: начальник одного из отделов, толковый работник, хороший товарищ. Но Дерибас привык составлять собственное мнение о людях. И когда в кабинет энергичной походкой вошел уже немолодой человек, одетый в гимнастерку и бриджи, Дерибас стал пытливо его рассматривать. «Умное, волевое лицо», — отметил про себя Терентий Дмитриевич.

— Докладывайте. Что у вас срочное? Садитесь.

Невьянцев сел в кресло. Положил на стол небольшую папку.

— Банда Куксенко продолжает свирепствовать. В селе Романовка бандиты убили двух активистов, подожгли амбары. Я получил сведения, что группа бандитов вместе с главарем направляется в село Васильцево за продуктами.

— Что предлагаете?

— Устроить засаду и разгромить.

— Хорошо. Возьмите подкрепление из моих резервов. С этой бандой пора кончать…

— Слушаюсь. Вот информация в Москву по этому поводу. — Невьянцев передал папку.

— Оставьте.

Едва закрылась за Невьянцевым дверь, как раздался телефонный звонок:

— Терентий Дмитриевич, говорит Кондратьев. Разрешите зайти?

Дерибас уже познакомился с Кондратьевым, начальником пограничной охраны и войск ОГПУ, который встречал его на вокзале (Дерибасу подчинялись все пограничные войска Дальнего Востока). Сразу ответил:

— Заходите.

Спустя десять минут быстрым шагом, одетый в шинель, в кабинет вошел строевой командир.

— Извините, Терентий Дмитриевич, — сказал Кондратьев, снимая шинель, — в районе Бикина границу перешла диверсионная банда в составе около двадцати человек. Наша застава вступила в бой. Семь бандитов убиты, остальные вернулись в Китай. С нашей стороны — трое раненых. Старший наряда Ланговой, который первый вступил в бой, утверждает, что одному бандиту удалось скрыться в городе. Он тщательно обследовал следы у дороги и пришел к такому выводу. Какие будут указания?

— Кто такой ваш старший наряда?

— Уроженец здешних мест. На границе служит четвертый год. До призыва был охотником. Меткий стрелок, хороший следопыт.

— В городе один следопыт, пожалуй, мало что сделает. Нужно выделить оперативно-поисковую группу. Пусть Ланговой действует вместе с этой группой. — Дерибас вызвал дежурного и отдал распоряжение.

— Провокации на советско-китайской границе, — продолжал Кондратьев, — усилились. Белокитайцы ежедневно обстреливают наших крестьян и рыбаков. Нужно дать бой.

Это было посерьезнее, хотя и не так срочно. Дерибас задумался: «Бой означает военный конфликт. К чему он может привести? Ясно — к осложнению обстановки. Но и без этого многие станции на КВЖД захвачены белокитайцами…»

— Хорошо, — решительно заявил Дерибас. — Попробуем еще раз отрезвить милитаристов. Мы пошлем десантный отряд из состава пограничных частей и отдельного кавполка ОГПУ. Подготовьте все, что нужно…

Один за другим заходили работники, докладывали срочные и неотложные дела. От правильного решения вопросов зависели жизни людей, а подчас и общая обстановка на Дальнем Востоке. Дерибас должен был напряженно, сосредоточенно и быстро решать. Натренированный мозг четко работал. В шесть часов вечера пообедал в столовой, пришел домой и прилег отдохнуть. Захотелось вздремнуть, но, пересиливая себя, встал, прошелся по комнате. Подумал: «Скопилось много неотложных дел. Нужно работать!» Закурил и отправился в управление. «Ничего, войду в курс дела, разберусь и тогда будет легче. — И сам себе не поверил: — Не будет тебе легче, Терентий. Время сейчас сложное, и, видно, судьба у тебя такая — всегда быть в гуще событий!»

* * *

Сводный отряд высадился на берегу Уссури. Бой был жестоким, но коротким. Отряд пограничников окружил белобандитов и заставил их сдаться.

А спустя сутки Дерибас позвонил Блюхеру:

— Василии Константинович, здравствуй!

— О-о, дорогой! Прибыл?! Давненько я не слышал твой голос. Рад буду обнять тебя.

— Я тоже очень хочу тебя видеть.

— Месяц, как узнал о твоем назначении, и с нетерпением жду.

— Перед отъездом из Москвы был у товарища Сталина. Он приказал оказать тебе помощь в проведении операции. Когда можно приехать вместе с Кондратьевым?

— В два часа я буду вас ждать. Подходит?

— Прибудем.

Штаб Блюхера размещался в трехэтажном здании из красного кирпича, растянувшемся почти на целый квартал вдоль улицы Серышева. Подъезд с резным козырьком.

Командующий Особой Дальневосточной армией встретил Дерибаса в вестибюле. Широкоплечий, коренастый, он по-дружески обнял Дерибаса.

— Сколько лет не виделись?

— Давненько, давненько. Пожалуй, больше десяти. Смотри как летит время! Последний раз на Урале дрались с Колчаком. Ты прискакал верхом на коне, с шашкой на боку. Как сейчас вижу тебя. Ты совсем не изменился.

— А ты, братец, постарел. И седина в бороду. Не сбрил!

— К чему? Я привык. — Дерибас пригладил рукой свою небольшую бородку.

— Помнишь граммофон с пластинками, который подарили мои ребята? Что вы с ним сделали?

— О-о! То был волшебный граммофон. Как только заиграет, собирается народ. Мы покрутим пластинку, а потом проведем беседу о текущем моменте, разъясним нашу политику… Это помогало здорово! Во время атаки в него попал снаряд… А помнишь Гашека? Чехословацкого коммуниста?

— Ну как же. Где он теперь? Написал что-нибудь еще о Швейке?

— Его уже нет в живых…

— Что случилось? Он был еще молод!

— Туго ему пришлось на родине…

— Жаль. Прекрасный был человек. Ну, пойдемте ко мне.

Они поднялись на второй этаж в кабинет командующего.

— Раздевайтесь, — пригласил Блюхер.

В углу на стойке вешалка, на которую Дерибас и Кондратьев повесили свои шинели. В небольшом кабинете ничего лишнего: письменный стол, журнальный столик в другом углу, десятка полтора стульев. Три окна, наполовину завешенные белыми шторами, пропускали много света. Дерибас подошел к окну и выглянул.

— Окна на улицу?

— Да.

— Не очень удачно…

Блюхер приказал принести чай и вызвал начальника штаба. Тот был в курсе дела и принес несколько мелкомасштабных карт. Блюхер надел очки и раскрыл папку.

— У нас все подготовлено для нанесения решительного удара по белокитайцам. Пора кончать конфликт на КВЖД. Такие указания получены от Реввоенсовета Республики. Боевые действия на отдельных участках ничего не дали. Милитаристы и белогвардейцы слишком зарвались. Главные удары мы нанесем на Хайлар и район Делайнор. Сделаем это быстро. Ваши части, пограничные и войск ОГПУ, могут прикрыть наши фланги? — Блюхер снял очки и посмотрел на Дерибаса.

— Могут. Мы с товарищем Кондратьевым думали над этим и подсчитали наши возможности. Сделаем все, что нужно. Можешь быть уверен.

— Хорошо. Теперь давайте уточним план взаимодействия…

Несколько часов они обсуждали детали совместных боевых действий, вызывали командиров частей, которым объясняли задачи, составили окончательный план операции…

В тот же день, когда Дерибас вернулся от Блюхера, Невьянцев доложил, что банда Куксенко из-под удара ушла. Группа во главе с Куксенко подошла к окраине села, но дальше не пошла. Вероятно, кто-то подал сигнал.

— Это похуже. — Дерибас забеспокоился. Он понимал, что бандиты теперь будут