же, как и в прошлый раз?

– Нет, друг мой. Одно из определений безумия – это делать то же самое и надеяться на другой результат. Если наш парень не клюнул на удочку вчера, то не клюнет и сегодня. Нам нужна наживка получше.

Ричи взглянул на меня:

– Да? А мне наша наживка казалась вполне аппетитной. Еще пара ночей – и мы его поймаем.

– Ценю твое доверие. – Я отсалютовал ему стаканом. – Но штука в том, что я недооценил нашего мальчика. Мы его не интересуем. Кое-кого из них так и тянет к копам, они правдами и неправдами пытаются влезть в расследование, ступить некуда, чтобы не наткнуться на мистера Помощника. Нет, наш не таков, иначе мы бы его уже взяли. Что бы мы ни делали, на нас – и на криминалистов – ему плевать. Но ты ведь знаешь, кем он очень интересуется, верно?

– Спейнами?

– Ты получаешь десять очков. Да, Спейнами.

– Но у нас ведь нет Спейнов. Ну то есть Дженни – да, но…

– Но даже если бы Дженни была в состоянии нам помочь, я хочу как можно дольше держать ее в секрете. Верно. Зато у нас есть… как-бишь-ее? та оперативница – и впрямь, как ее зовут?

– Оатс. Детектив Джанин Оатс.

– Да, она. Может, ты и не заметил, но издалека да еще при правильном освещении детектив Оатс вполне сойдет за Фиону Рафферти. Тот же рост, телосложение, волосы – правда, у детектива Оатс прическа поаккуратней, но, думаю, если мы попросим, она согласится ее взлохматить. Наряди ее в красное пальто – и вуаля. Конечно, на самом деле они совсем не похожи, но чтобы это заметить, нужно как следует приглядеться, а для этого необходим хороший пункт наблюдения и бинокль.

– И мы опять сваливаем в шесть, она подъезжает… А в нашем автопарке есть желтый “фиат”?

– Не уверен, но даже если нет, ее же может привезти патрульная машина. Она входит в дом, проводит там вечер, делая то, что, по ее мнению, делала бы Фиона, причем как можно заметнее, – безутешно бродит по дому за открытыми занавесками, читает бумаги Пэта и Дженни и тому подобное. А мы ждем.

Ричи пораскинул мозгами, отхлебывая кофе и невольно морщась при каждом глотке.

– Думаете, он знает, кто такая Фиона?

– По-моему, это чертовски вероятно. Не забывай, нам неизвестно, где он познакомился со Спейнами, – в этом могла участвовать и Фиона. Но даже если нет – она, скорее всего, не бывала в поселке уже несколько месяцев, – возможно, он начал наблюдать за ними гораздо раньше.

На темном горизонте проступали еще более темные очертания низких холмов. Где-то за ними первые лучи солнца двигались по пескам Брокен-Харбора, проникали в пустые дома и в самый пустой из них. На часах было без пяти шесть.

– Ты когда-нибудь присутствовал на вскрытии? – спросил я.

Ричи покачал головой:

– Все когда-то бывает в первый раз.

– Да, но обычно все по-другому. Зрелище будет не для слабонервных. Тебе надо присутствовать, но если ты не готов, скажи об этом сейчас. Объясним, что ты отсыпаешься после засады.

Ричи смял свой бумажный стакан и резким движением бросил в урну.

– Пошли, – сказал он.

* * *

Морг находился в подвале больницы, маленьком помещении с низкими потолками, где в швы между кафельными плитками втоптана не только грязь, но и, вероятно, кое-что похуже. Воздух был холодный, сырой, неподвижный.

– Детективы. – Купер глянул на Ричи, чуть заметно усмехаясь в предвкушении.

Куперу от силы пятьдесят, но во флуоресцентном свете, на фоне белого кафеля и металла он казался древним стариком, серым и сморщенным, как инопланетянин, вышедший из чьей-то галлюцинации с зондами наготове.

– Как мило, что вы меня посетили. Пожалуй, начнем с мужчины, красота уступает дорогу зрелости.

Стоявший за его спиной ассистент – плотный, бесстрастный – с кошмарным резким скрежетом выдвинул ячейку. Ричи напрягся, слегка дернув плечами.

Они сломали печать на мешке и расстегнули молнию, явив нам Пэта Спейна в задубевшей от высохшей крови пижаме. Потом сфотографировали его одетым и голым, взяли образец крови и отпечатки пальцев, склонились над трупом, отщипнули кусочки кожи пинцетом и отстригли ногти для анализа ДНК. Потом ассистент повернул лоток с инструментами так, чтобы тот был под рукой у Купера.

Аутопсия – страшная штука. Часть, непосредственно связанная со вскрытием, всегда застает новичков врасплох: они ожидают увидеть осторожные движения, аккуратные разрезы крошечными скальпелями, а вместо этого видят хлебные ножи, пилящие быстро и небрежно, и кожу, которую срывают, словно липкую обертку. Купер за работой больше похож на мясника, чем на хирурга. Ему не нужно заботиться о том, чтобы оставлять поменьше шрамов, и затаив дыхание делать надрез так, чтобы не задеть артерию. Плоть, с которой работает Купер, уже не представляет никакой ценности, и когда он закончит, это тело никогда и никому не понадобится.

Ричи держался молодцом – не дернулся, когда секатор разрезал грудную клетку Пэта, когда Купер отвернул Пэту кожу с лица и когда под визг черепной пилы в воздухе разлился тонкий и едкий запах горелых костей. Он вздрогнул всего один раз, когда брошенная ассистентом печень со шлепком плюхнулась на весы.

Купер действовал ловко и расторопно, диктуя результаты в висящий микрофон и не обращая на нас внимания. За три-четыре часа до смерти Пэт съел сэндвич с сыром и немного чипсов. Следы жира на стенках сосудов и в области печени указывали на то, что ему стоило бы есть меньше чипсов и больше заниматься физическими упражнениями. Однако в целом Пэт находился в хорошей форме: никаких признаков хронических заболеваний, никаких нарушений, только давний перелом ключицы и деформированные ушные раковины – возможно, он получил эти травмы, играя в регби.

– Шрамы здорового человека, – тихо сказал я Ричи.

Наконец Купер выпрямился, размял спину и повернулся к нам.

– В общем, – с удовлетворением сообщил он, – мое предварительное заключение оказалось верным. Как вы помните, я предположил, что причиной смерти стала либо эта рана, – он ткнул скальпелем в разрез в центре груди Пэта Спейна, – либо эта. – Тычок в сторону разреза под ключицей. – Фактически любая из них могла стать фатальной. В первом случае лезвие отскочило от центра грудины и задело легочную вену.

Он аккуратно отогнул лоскут кожи Пэта, зажав его между большим и указательным пальцами, и указал скальпелем, чтобы мы с Ричи увидели, о чем он говорит.

– Эта рана вызвала внутреннее кровотечение в грудной полости и при отсутствии других ранений и медицинской помощи должна была привести к смерти приблизительно через двадцать минут. Однако эта цепочка событий была прервана.

Он вернул кожу на