– Вообразите, что мир, в котором жили Безымянные, – это картина. – Вообразили? Когда явился Шар, поверх той картины нарисовалась иная. Картина твоего мира. Мира богов, чувств и жизни.

– То есть…

– Мир Безымянных не исчез. Его закрасили. Заштриховали знакомыми нам узорами, горами и реками. Но он находился здесь. Он под рукой, он с нами, он всегда. И его не уничтожить.

– А как это с точки зрения физики? – серьезно спросил Рома.

– Вот я тебе взял и объяснил, – всплеснул руками дядя Витя.

– Наверное, с квантовой запутанностью как-то связано… Или неопределенностью… И Теория струн тут тоже могла бы помочь. Наверняка. Да. Наверняка.

Рома еще некоторое время кивал сам себе, и все-таки под пристальным взглядом дяди Вити замолчал.

– Я продолжу?

– Да, пожалуйста.

– Сделаю такое одолжение.

В центре горы посреди инсталляции появился разлом. Еще один – где-то в океане. Его пересекала лодчонка, в которой виднелся силуэт человечка. Когда лодчонка поравнялась с разрезом, он с безжалостной механической силой поглотил и ее, и человечка.

– Два мира пересекаются. Вы в курсе этого. Возникают, как вы говорите, аномальные зоны.

– Типа бермудского треугольника?

– Какого угольника?

– Бермудского. Тре.

– Вероятно. Провал в сон – это тоже аномалия. Безымянные неустанно ищут путь к нам.

Дядя Витя на мгновение замолчал. Я как раз подумал, а не является ли моя Тетрадь с гоблинами одной из таких аномалий? Что, если она – связующее звено между картиной, которую закрасили, и картиной, которая сейчас висит на стене Вселенной?

– Но грядет Убийца богов, – сказал дядя Витя.

И мне поплохело. Среди человеческих фигурок возникла еще одна – еле приметная, но ее окружал ореол разрушения. На наших глазах в ускоренной версии происходил Армагеддон. Летели молнии. Сдирали искрящимися щупальцами все вокруг, как старые обои. Исчезли леса. Исчезли люди. Исчезли облака. Исчез, наконец, и Шар. Комнату снова наполнили Тени.

– Миссия его – вскрыть старую картину. Изменить рисунок. Вернуть Безымянных на престол.

– Я не хочу! – крикнул Рома.

– Естественно. Ты – тутошний, все тамошнее чуждо тебе.

– Как он это сделает? – спросил я. – Убийца Богов?

– Знать бы, да вот – не знаю. Взорвет всех? Убьет всех? Использует магию? Изобретения? Никто тебе не ответит.

– А откуда вы о нем узнали?

– О приходе Убийцы богов служители Храмов узнали одновременно. Нахлынуло. Все будет уничтожено – о том только и шли среди нас толки. Шар нам подсказал. Тогда я и поклялся остановить Убийцу богов. Тщеславным был… Считал, что один я могу сие осуществить.

Дядя Витя вздохнул, хлопнул в ладоши, и театральная постановка прекратилась. Занавес.

– Эта самонадеянность и стала причиной моего проклятия. Началось с того, что мы с мужиками прищучили одного Ригори, продавшего душу Безымянным. Властитель ночи, он питался духом сумерек. Он умел призвать полночь, сидя в подвале своей башни. Как и почему он вошел в сговор с врагом – я не знаю. Но он был виновен, он готовил нападение, и у меня были тому доказательства. Однако… Что-то я сделал не так. Убить его было недостаточно.

Дядя Витя подошел к окну.

– Я переместился во времени. Свою страну, свою Орвандию, не признал. Шар погас. Исчезли Ригори. По земле ходило заурядное зверье. Но все-таки мы продолжали жить. А Безымянные так и не явились. Какое-то время я пытался предупредить людей о том, что это не конец, что Убийца еще явится… Но меня не слушали.

Я вспомнил рассказ Филиппа о сумасшедшем, который бродил по улицам и всех доставал. Получается, это был дядя Витя. Надо же, как все переплетается. Полицейский взял еще один “сникерс”, но есть его не стал.

– Почему погас Шар? – спросил я.

– Такова воля богов.

– Нет, так нечестно. На любой вопрос можно ответить “на то воля божья”. Почему 2×2 = 4? На то воля богов! Почему, когда…

– Ну всё, всё, шкет. Хорош. Я тебя понял. Не знаю я. Не знаю, почему он погас. Сам мучаюсь этой загадкой. Важно другое: теперь он горит вновь.

Дядя Витя окинул нас подозрительным взглядом.

– А еще мне кажется, что вы оба в чем-то замешаны. Когда этот, – он кивнул на Рому, – приходил ко мне ночью, я поймал след. Мерзкий след… Он привел меня к школе. Видимо, к вашей. Более того – к сортиру.

– Вы были там ночью? – уточнил я.

– Да. А что?

Вот кого я видел в туалете перед тем, как меня отвлек Сеня. Не корфа, а дядю Витю. Все переплетается еще сильнее!

– Ничего.

– Рассказать ничего не хотите?

– Нет.

Рома посмотрел на меня удивленно, но что-то в моем лице убедило его, что сейчас лучше молчать. Ни о каких ритуалах говорить не следует.

– На «нет» – и суда нет, – заключил дядя Витя. И одним взглядом добавил: «Пока что».

– Мы хотим найти Убийцу богов, – сказал я. – И остановить уничтожение Орвандии.

– Хотите. Но не лезьте. Не ваше это дело, ребята.

К ногам дяди Вити подошли часы. Маленькие настольные часики, с бордовым корпусом и золотистыми стрелками. Дядя Витя их погладил, и часы как-то странно защелкали пружинками.

– Мурчат, – объяснил дядя Витя.

Фраза “часы идут” в этой квартире имеет совершенно прямое значение, – подумал я.

– Давайте-ка, шуруйте отседова, – подытожил дядя Витя.

Мы вышли в Комнату-1 из зеркала. В коридоре надели кроссовки, попрощались кивками. Когда Рома ступил за порог, дядя Витя задержал меня на секунду.

– Звоночек можешь не возвращать.

– Ой… Простите, это…

– Все в порядке. В нем сидит Гирко. Тебе еще пригодится.

– Гирко?

– Ага. Инженер. Он обожает механизмы, особенно тайные конструкции. Я с ним поругался, меня Гирко больше не слушает, поэтому оставь себе.

– Тайные механизмы? А…

– Он начинает вибрировать, когда чувствует их.

– Дядя Витя… Я ведь Ригори, да? Вы это сами увидели. Вы можете обучить меня магии? Как это делается?

– Нет, – сказал дядя Витя. – Тебя я учить не буду. Вижу, что в тебе есть силы… Серьезные силы. Но что-то с тобой неладно. И пока я не пойму, что именно, сиди дома. Мороженое вон иди поешь.

И закрыл за мной дверь.

Глава 20. Снова в Башню

– Это самый крутой чувак во вселенной! – вопил Рома всю дорогу.

Я не разделял его восхищения. Тетрадь все черным по белому сказала. А когда харизма старого алкоголика осталась в квартире вместе с ним, меня уже было не разубедить.

– Что ты разволновался-то так?

– Он маг! Я говорил тебе, что он маг. У него есть Комната-2. Он живет пять тысяч лет. А еще он мой