class="v">Тогда тугим был арбалет,

Сердца скрепляли узы,

Любовь усиливал обет,

Стих вдохновляли Музы.

Никто не видел старых дев,

(Мужчины были милы);

В шестнадцать замуж шли, созрев,

А в двадцать шли в могилу.

К охоте соколиной знать

И к шахматам радела,

Учился егерь зверя гнать,

Труба герольда пела.

Был сильным рыцарь всякий раз,

Скрывался смерд пугливый,

Горяч был ночью hypocras[77],

А утром – конь ретивый.

Готов был вымпел и плюмаж,

Молились у амвона,

Дерзал на подвиг рыцарь, паж

Для дамы восхищённой.

Краса бальзамом в те года

Ран облегчала бремя, —

Сердца теряли иногда,

Но не теряли стремя.

Не знали слов Рассудок, Страх

Тогда и лорд, и ленник,

Есть Вера – то копьё в руках,

Нет Верности – изменник.

Сердца нежны, но твёрд удар,

Лишь мир наступит зыбкий,

Застолью – полный кубок в дар,

Влюблённым – дам улыбки.

В те золотые дни луна

Поклонников имела,

От лютни звуков шла волна,

А не от храпа тела,

Влюблённый плыл, не ставя в грош

Все реки шире Мерси,

И сотня тысяч билась сплошь

За взгляды леди Джерси.

Железный верх носили встарь,

Портным одна досада,

Но оружейник и гвоздарь

Доходу были рады.

Вся сталь измерена в локтях,

Штаны подбиты кожей,

Шут – в колпаке и бубенцах,

Перо и шлем – вельможе.

Супруг мог дать отвод жене,

Бобыль мог жить забавой.

По праву доктор был в цене,

Совсем не доктор права.

Я, чтоб в те дни стать женихом

Для Вас, моей блондинки,

Ломал б не голову стихом,

А копья в поединке!

Роберт Браунинг[78]

(1812–1889)

Из январского номера журнала «Monthly Repository» (1836)

Любовник Порфирии[79]

Дождь рано начался вечор,

Угрюмый ветер вдруг проснулся,

Верхушки вяза перетёр

И в злобе к озеру рванулся:

Я слушал и душой замкнулся.

Вошла Порфирия; она

Дабы спастись от непогоды

Очаг потухший докрасна

Зажгла, и потеплели своды;

С колен поднявшись, у комода

Она свой мокрый плащ сняла,

Перчатки, шляпку – тут каскадом

Упали косы у чела;

Потом со мною села рядом.

Но я молчал. С горящим взглядом

Обвив себя моей рукой,

Плечом коснулась обнажённым,

Стекали под моей щекой

Златые косы оживлённым

Потоком, голосом влюблённым

Она шептала, что слаба

Любовь избавить от гордыни,

Что в сердце тяжкая борьба —

Всё бросить ради благостыни

И мне навек отдаться ныне.

Ведь страсть должна торжествовать,

И даже вечер наш прекрасный

Не смог бы мысль мою сдержать

Из-за любви к ней: ведь напрасно

Пришла она в сей день ненастный.

В её глазах я, у огня,

Нашёл гордыню и влеченье:

Боготворит она меня,

Забилось сердце в удивленье:

Что делать мне в таком волненье?

В тот миг она была моей,

Чиста, прекрасна и безгрешна;

Я понял, что мне делать: ей

Златыми косами поспешно

Обвил три раза горло нежно

И задушил. Держу пари,

Не больно было нежной вые,

И, как бутон с пчелой внутри,

Открыл ей веки: неживые

Глаза смеялась голубые.

Я развязал косу, мертво

В ней всё – лишь щёчка покраснела

От поцелуя моего:

Порфирии я обнял тело,

Её головка то и дело

У плеч моих свисала вниз

С улыбкой розовой, чуть зримой;

Её желания сбылись:

Прошло всё презренное мимо,

И я – взамен, её любимый!

Не догадалась всё ж она,

Что я её услышал волю.

И вот мы вместе, ночь темна,

И мы сидим бездвижно в холле;

И Бог молчит о нашей доле!

Из сборника «Драматические романсы и лирика» (1845)

Ночная встреча

1

Тёмный берег и серый залив,

Низко повисла луны половинка.

Прыгают волны, проснувшись, легки,

Яркие пляшут их завитки.

К бухте я чёлн свой подвёл без заминки,

В мокром песке его бег погасив.

2

Теплую отмель прошёл до конца.

Через поля приблизился к дому.

Стук по стеклу, вдруг чирканья треск,

Синий, спички зажжённой всплеск,

И голос, не громче, сквозь радость истомы,

Чем бьются друг в друга наши сердца.

В гондоле

Целуй, как мотылёк!

Чтоб я поверил: вечерком

В сомненье ты немом;

И как моё лицо, цветок

Твой сморщен; смятый так небрежно,

Но угадав, – меня кто нежно

Желал – расправил лепесток.

Целуй теперь пчелой!

Как будто в сердце ты моём

Жужжишь беспечно днём.

Бутон, что под моей рукой

Страдал, сдаётся без возврата:

Его сгибаю венчик смятый

Я над твоею головой.

Потерянная возлюбленная

Всё кончено; что правда – муки,

Поверишь ли впервой?

Чириканья ночные звуки

Дом наполняют твой!

Я на лозе пушисты почки

Сегодня увидал;

Потом появятся цветочки,

Цвет серый станет ал.

Мы завтра встретимся, всё также?

Дашь руку мне потом?

Ведь мы друзья, а другу даже

Ты не откажешь в том:

Взгляд подарить мне яркий или тёмный,

Его я сердцем не отверг,

И те слова: «Я жду подснежник скромный»:

Они в душе моей навек!

Скажу как друг простой – несложно,