— Достаточно, — сам добавляю в голос жара и знойности. — Номер роскошный, кровать удобная, перина мягкая… Как-нибудь попробуйте.

Прямо слышу, как она облизывается.

— Приглашаете? — мурлычет.

— Ох, простите, — произношу с сожалением. — Но сегодня вечером я хотел посмотреть город. Мы с моей помощницей решили прогуляться.

— Хм, понятно, — ангелесса переходит на сухой тон. — Загляните тогда в «Элайзер». Известное место. Скажите, что от мисс Гиллер, ваши имена будут в списке.

— О, благодарю.

— Желаю приятного времяпровождения. Как только подготовка к переходу завершится, я вам сообщу.

— До свидания, леди.

Кладу трубку и обращаю взгляд на знойную бразильянку, которая скромно стоит рядом, притупив глазки.

— Переодевайтесь, леди Серана. Мы выдвигаемся на променад.

Перед отправкой сообщил Софии, чтобы не теряла меня. Гулять мы пошли пешком, и так остановились в центре, до того же «Элайзера» рукой подать. Дышали морским воздухом, созерцали вечернее солнце над заливом. Несмотря на протяженную городскую агломерацию, с экологией в Сан-Франциско полный порядок. Большинство автомобилей электрокары, нет дымящих труб заводов.

Затем заворачиваем и в «Элайзер». Очередей две — простолюдины и аристократы. Я с Сераной под ручку иду мимо американских дворян, за что удостаиваюсь недовольных взглядов от длинноволосых индейцев.

— Это что за кент, Джейкоб?

— Явно неместный. Блондинистый шибко.

Мы же останавливаемся у фейс-контроля.

— Я гость леди Сербины Гиллер, — громко говорю. — дворянин Арсений Беркутов.

— Проходите, ваша милость, — кивает администратор после того, как посмотрел список в планшете.

Еще в холле нас оглушает громкая музыка. Другой подскочивший к нам администратор любезно провожает в вип-зону для аристократов. Ею оказывается подвешенный в общем зале стеклянный куб. Стены, потолок, пол — всё прозрачное, но только изнутри. Снаружи же он выглядит, как переливающийся кислотными цветами в такт музыки диджея.

— Вау, — даже Серана не удерживается от восхищения, когда мы поднимаемся в куб по примыкающей ажурной лестнице.

Общий зал огромен, и мы видим сквозь прозрачное стекло кислотные огни и гигантскую танцующую толпу. Диджеи стараются на славу, люди в упоении двигают телами в бешеном ритме.

Мы усаживаемся на диванчиках в углу, заказываем по соку и наслаждаемся драйвовой музыкой. Дворяне-индейцы и европейцы поглядывают на Серану. Девушки смотрят в мою сторону. Всё как всегда.

Неожиданно раздается сердитый голос.

— Вот кого не ждал я здесь увидеть! Сука-сестра, ну здравствуй!

Серана делает ошеломленные глаза, я же, поморщившись, неторопливо поворачиваюсь в сторону наглеца. Бразилец. Черный как сажа, видимо, загорел дочерна под южноамериканским солнцем. Рядом стоит местный индеец с квадратной нижней челюстью и широкими плечами.

— Михель, — индеец делает удивленные глаза. — Ты знаешь эту леди?

— Да я ж говорю — сестра моя, Ашкий! — с ненавистью выплевывает бразилец. — Сбежала из дома, тварь, бросила род, семью, королевство! Я думал, ты в Россию удрала! Кувыркаться с медведями в снегу! — Последние две реплики относятся уже к Серане.

Я смотрю на Серану. Латинка уже успокоилась, лицо невозмутимое, даже скучающее, будто ее донимает лающая за забором шавка.

— Это тот самый? — коротко спрашиваю.

— Да, — равнодушно произносит мой адъютант.

Хм, а теперь у меня зачесались руки. К нам пристал никто иной, как Михель Нуньес, наследник короны Егенцитуса. Выродок, что пытался изнасиловать свою сестру до рестарта. Ну и здесь, наверное, он такая же скотина.

— Что вы шепчетесь?! — подскакивает бразилец близко к столу. Он нависает надо мной, пахнет от него сигаретным дымом и перегаром. — Этот тот самый русский, ради которого ты сбежала, да?! Он же совсем щенок! Москаль, ты хоть школу закончил?

Я молчу. Глаза Сераны вдруг загораются бешенством.

— Отойди от него, выродок, — порыкивающим голосом тихо произносит бразильянка. — Или я сверну тебе шею, как цыпленку, прямо здесь.

Я бы на это посмотрел, засранец явно заслуживает смерти. Но разжигать войну с Егенцитусом мне некогда.

— Не шею, Мария, — говорю Серане. — Ребра, колени, суставы, пожалуйста.

— Поняла, милорд, — кивает адъютант.

— Милорд?! Он?! Этот школьник?! — брызжет Михель. — Да какого хрена! Совсем сбрендила, дура!

Он хватает стакан с недопитым соком и выливает на голову Серане.

— Мокрая дура!!! Ха-ха-ха! — ржет болотопс сортирный, отбросив пустой стакан.

Стерпеть это я уже не могу. До этого Серана вправе была сама разобраться со своими семейными делами, но теперь выродок прилюдно унизил моего человека. Это оскорбление мне, а значит, свое он сейчас получит.

Даже его другу-индейцу становится стыдно за приятеля. Он осуждающе смотрит на Михеля.

— Михель, зачем же так? Не позорься!

— Да уже поздно, Ашкий, — гремит брат Сераны. — Гадина давно опозорила и меня, и отца, когда удрала в Россию, чтобы со школотой траха…Аххх.

Усиленный тычок под дых, и бразилец валится на пол. Доспех даже не поставил, болотопсовские мозги.

— Ах, ты! — он делает попытку вскочить.

Не вставая, я ставлю туфлю ему на голову и вдавливаю лбом в пол.

— Дуэль, мерзавец, — рык всё же вырывается из моего горла. У этой шавки оказался талант — разозлить льва. — Здесь и сейчас. До мольбы о пощаде.

К нам уже подбежал управляющий в белой рубашке и галстуке. И как раз услышал последнее предложение.

— Как же здесь, ваша милость? — зароптал он испуганно. — Здесь люди отдыхают!

Я фыркаю, не отпуская засранца из-под ступни. Тот уже включил доспех, но моя нога окуталась пламенем, и часть сил засранца стала уходить на подпитку брони, чтобы не сгореть.

— Дворян здесь много, — оглядывая встревоженных людей. — У вас должно быть необходимое помещение для подобных случаев.

— Оно есть, но не в вип-зоне, — кивает управляющий.

— Значит, туда и пойдем, — бахаю подошвой по затылку Михеля, и он охом растекается по полу. — А кого-то понесут. Этот деби…джентельмен не в состоянии сам ходить. Найдите ему носильщиков.

— Будет сделано, — закивал управляющий.

— Хватит этой ерундистики, — возмутился широкоплечий индеец. — Вы унизили моего гостя и наследника короны Бразильского королевства. Прекращайте.

— Серьезно, сэр? Мы унизили? — я вскидываю бровь под стон Михеля. — Посмотрите на мою спутницу, — киваю на Серану, которая вытирает салфеткой волосы от сока. — Вы же здесь были.

— Он просто пьян, — хмурится Ашкий. — А ваша сестра бросила род. Любой бы возмутился.

— И любой