— Ребят? — Мы молчали.

— Как вам? — продолжила она. — Неплохо же вышло?

Шелли рванула к ней первой.

— Мицури, это было великолепно! Я чуть сознание не потеряла!! Ты гений! — плакала она, обнимая её. Мицури непроизвольно поддалась её чувствам и прослезилась. Шелли продолжила её хвалить, чуть успокоившись. Мицури бесконечно благодарила в ответ. Эта картина заставила меня вспомнить о моей скорой смерти, и чтобы не показывать чувства, охватившие меня, я вышел на улицу. Некоторое время я смотрел вверх и не понимал благодарить или проклинать мою судьбу. “Мицури нужна Шелли. И я благодарю тебя, судьба, за то, что даровала нам такого потрясающего друга. Я проклинаю тебя, судьба, за то, что я должен так скоро умереть. На этом всё.” — думал я, а слёзы катились по щекам, против моей воли.

Когда мне полегчало, ко мне вышла Мицури.

— Милый, а тебе понравилось? — сев рядом со мной, спросила Мицури и также, как я, задрала голову вверх.

— Очень. Милая, ты гений. Этюд был великолепен. Он прощупал весь мой внутренний мир и заставил обо всём подумать и всё осознать. Я люблю тебя. Ты лучшая. — я говорил всё что попадало в голову, не сортируя, потому что так чувствовал. Я ценю эти чувства и не буду прогонять их через цензуру разума.

— Б..Большое спасибо, милыыый! — она крепко обняла меня, слегка подрагивая. — Когда ты ушёл, я подумала, что тебе не понравилось и очень переживала. Я тоже тебя очень сильно люблю и посвящаю этот этюд тебе. Когда я писала его, вспоминала весь наш путь. Все свои чувства, эмоции и мысли. Всё это вложено в эту композицию и всё теперь твоё. — после она заплакала. Все люди одинаково избавляются от переизбытка эмоции и эта их общая черта — прекрасна.

После мы поели, то, что наготовила Шелли. Было уже темно, и мы предложили Шелли заночевать у нас, но она отказалась и сказала, что у неё ещё есть дела. Мы снова заговорщицки улыбнулись и прикрыли улыбки руками. Шелли снова покраснела и быстро ретировалась.

В эту ночь нам не удалось уснуть. Пробудив столько чувств друг в друге, мы не могли их не закрепить. Если игра Мицури вызвала разнообразные чувства, то в нашей постели царствовало лишь одно. Культ секса без любви в моём мире стал обыденностью, но прочувствовав секс как проявление высшей степени любви, я понимаю, насколько это большая ошибка. Эти эмоции невозможно толком описать словами. Всё что происходит кажется настолько естественным, что сам процесс становиться частью тебя. Так хорошо мне не было никогда. Тогда я снова почувствовал, что влюбился в неё заново. Её податливое стройное тело, бархатная кожа, возбуждающие слова, её учащённое тёплое дыхание, быстро бьющееся сердце и полуприкрытые пылающие любовью глаза не позволяли мне её выпустить из своих рук ни на секунду. Под утро, когда уже не оставалось сил даже на то, чтобы открыть глаза, мы, крепко прижавшись к друг другу, долго говорили слова любви. А потом уснули. Последняя моя мысль, перед тем как я отдался Морфею, была такой: “Как жаль, что я так скоро умру”. Мицури умерла на следующий день.

Глава 16. Конец и начало конца. Ч.2

Я плакал. Мы плакали. Я/мы снова пришёл/ли к трупу Мицури. Я/мы перенёс/ли её с того проклятого места в наш дом, от которого теперь осталось лишь две стены и этот зал. Положил/ли, на чудом уцелевший, диван и смотрел/ли на неё, ревя от разрывающей грудь боли. Она умерла быстро. Так я/мы хотел/ли думать. В грудной клетке, там, где должно быть сердце, зияла дыра размером с кулак. Всё остальное нетронуто. Глаза закрыты. Если представить, что дыры нет, то кажется, будто она спит. Мне/нам даже чудилось, что её грудь то поднимается, то опускается в такт дыханию. Я/мы даже почти поверил/ли, что она на самом деле жива. Но это было не так. Далеко не так. Труп уже остывал, я/мы это понял/ли прикоснувшись к ней. Ярость вновь волной накрыла меня/нас.

От лица Шелли.

Проснувшись, первое о чём я подумала, была Мицури. И её гениальная мелодия. Воспоминания о том дне пронеслись у меня в голове и естественной реакцией стала улыбка. Я пошла делать кофе, думая о том какой повод придумать, чтобы навестить парочку демонов. Да-да, этот идиот Эйн всё же смог затащить меня в свой культ, и я даже в тайне от него прикупила себе точно такие же инструменты для приготовления “горькоты”. И вот, сидя на крыльце, я смотрела на, нагретый прогоревшим костром, металлический узор подставки на плите.

Не торопясь, я выпила кофе, читая книгу, которую одолжила у Мицури. Кофе был неплохим. Не таким вкусным как у того чёртового культиста, но всё равно лучше, чем тот яд, что варит Мицури. Я улыбнулась своим мыслям и пошла готовить завтрак. Делать мне в городе давно нечего, поэтому я не торопилась. Жители ни черта не знают толкового, даже историю появления города каждый говорит свою. Как будто им приказали так делать. Да и факты о городе разняться от жителя к жителю. Каждый тут врал. Неизвестно для чего и зачем, но врал. Я бы забеспокоилась по этому поводу, но никто не проявлял к нам враждебность и потому особо не переживала. Точную информацию я всё равно могу узнать у “Сильнейшей”, так как, по слухам, она никогда не врёт. Так что подожду финала их истории и уйду отсюда либо с ней, либо одна. Да, я смирилась с решением этого идиота и просто ждала. “Пойду к ним просто так, без повода” — подумала я.

Только выйдя из дома я сразу поняла, что что-то не так. Было слишком тихо. Никого на улице видно не было и естественный шум, исходящий со стороны рынка, напрочь отсутствовал. Даже чёртового ветра не было. Гробовая тишина. Я побежала. Изо всех сил. Но всё равно опоздала. Проверив каждый уголок района людей, я никого не нашла и даже парочки демонов не было дома. Они редко выходили. Беспокойство во мне стало понемногу набирать силу.

Я рванула к району монстров. Проверив почти весь район, я нашла их неподалёку от выхода из города. Тысяч десять монстров плотно стояли друг к другу и не шевелились. Вообще. Я стояла на крыше дома и не могла