Имитация утопления, столь привычная для нашей современной охоты на ведьм, тогда проводилась в более жестокой форме: в горло запихивали длинный, завязанный узлами кусок ткани и заливали воду, иногда кипящую, после чего выдергивали наружу. Как правило, на десерт приберегалась печально известная дыба-страппадо с подвешиванием, на которую вздергивали женщину со связанными за спиной руками, отчего плечи, руки и локти выбивало из суставов, после чего ее резко отпускали. К ногам женщины привязывали груз весом от двадцати до сорока килограммов, что усиливало боль и дополнительно выворачивало бедра, ступни и колени{196}.

В подобных вопиюще жестоких пытках воплощались садистские сексуальные фантазии и порывы. Наивно полагать, что раз за этим безумием стоит церковь, то ее служащие не опустятся до изнасилования или любых действий сексуального характера по отношению к заключенным женщинам. Они ведь, в конце концов, действовали согласно Божьей воле. Разве в «Молоте ведьм» не написано черным по белому, что подозреваемых ведьм следует раздеть руками «надежных почтенных женщин», а при допросе «судье и заседателям надо обратить внимание и на то, чтобы ведьма к ним не прикасалась, в особенности не дотрагивалась до запястья их рук»{197}?

Кроме того, до недавнего времени считалось, что во время Холокоста (еще один пример спонсируемых государством серийных убийств) нацисты, из-за драконовских законов евгеники, запрещающих межрасовый секс с евреями, не насиловали своих жертв женского пола. Недавнее исследование положило этому мифу заслуженный конец{198}. Строгие Нюрнбергские расовые законы Гитлера соблюдались нацистскими палачами, движимыми садистской похотью, так же, как и предписания «Молота ведьм» средневековыми женоненавистниками-охотниками за ведьмами, – то есть никак.

Неслучайно современная субкультура эротических ролевых игр БДСМ (бондаж, доминирование/дисциплина, садизм, мазохизм) выделяет «игры в подземелье» – пародию на эпоху Средневековья и Ренессанса – как главную психосексуальную тему. В ней отражаются двухвековые пыточные сессии, совершаемые охотниками на ведьм, отпечаток которых в коллективном культурном сознании обладает ярко выраженным эротическим подтекстом и влияет на наши сексуальные фантазии. Заглючившие строчки в коде культурной ДНК вынуждены мимикрировать, и социоисторическая травма спряталась за фасадом садистских фантазий. Конечно, в отличие от современной «игры в подземелье», во время Великой охоты все происходившее между охотником и ведьмой в настоящем подземелье осуществлялось без согласия на то последней.

Вот что об этом пишет историк и радикальная феминистка Мэри Дейли: «Очевидно, что преследователи издевались над психикой и телами ведьм, раздирая их на части. Желая облегчить пытки, ведьма была вынуждена сознаться в совершении тех действий, которые приписывали ей в своих сексуальных фантазиях судьи-мужчины. Они получали сексуальное удовлетворение от пыток, раздевания догола, наблюдения за групповым изнасилованием, вида ее искалеченного тела, вынужденного признания, подходящего под их эротические грезы, медленного угасания души и тела. Эти жуткие садисты создавали иллюзию существования каких-то других „дьяволов“, но на самом деле проецировали на них свои личные злые намерения, и это „зло“ на самом деле их зеркальное отражение…»

Дейли выделяет следующие моменты: «Существовала большая вероятность, что женщину, когда она раздевалась, насиловали подручные палача, как случилось с фрау Пеллер, женой судебного чиновника, на суде в городе Райнбах в 1631 году. Кстати говоря, в колдовстве ее обвинили из-за того, что ее сестра отказалась переспать с судьей Францем Бирманом, а это он председательствовал на процессах над ведьмами… Подобная предварительная пытка считалась столь незначительной, что во многих судебных записях ее опускали и отмечали просто: «Заключенная призналась без пытки»{199}.

Историк Энн Л. Барстоу пишет: «Пытки, применяемые мужчинами в отношении женщин, допускают проявления садизма и безнаказанные сексуальные домогательства. Когда палач Жан Минар из Камвре подготавливал Альдегонд де Рю к сожжению на костре, он осмотрел ее изнутри: рот и parties honteuses (фр. «постыдные места»). Желая добиться признания от Катрины Буарезонн, священник несколько раз капал горячим жиром на глаза, подмышки, живот, бедра, сгибы локтей и «dans da nature» – т. е. во влагалище. Она умерла в тюрьме, и причиной, несомненно, послужили травмы. Заключенную в тюрьму женщину могли изнасиловать, как случилось с юной, еще не достигшей половой зрелости Катариной Латомией из Лотарингии: над ней надругались дважды прямо в камере, после чего она едва выжила, а в нападениях обвинили дьявола… Охота на ведьм была ничем иным, как охотой на женщин. Тюремщики, стражники и палачи получали садистское удовольствие от истязания заключенных девушек»{200}.

Все эти омерзительные гинекологические орудия пыток – раскаленные железные щипцы, щупы, скребки, дробилки, когти, булавки и иглы – были предназначены для обезумевших охотников на ведьм, одержимых «злом», скрытым в женских гениталиях. В своей книге «Власть демонологов в Европе и чудовищная логика пыток в Раннее Новое время» историк Макс Дашу (Максин Хаммонд) пишет: «Осмотры гениталий при расследовании колдовства стали рутинной процедурой, и истинно верующие оправдывали это долгом. В тюрьме и пыточной камере преступники наедине с собой могли похвастаться и посмеяться друг с другом над своим «разоблачением колдовства». Любые физические отметины или особенности могли объявить знаками сделки с дьяволом, если же ничего такого не находилось, то они появлялись в ходе пыток. Мучители считали, что раз пойманные женщины – блудницы, то с ними можно совершенно безнаказанно творить все, что угодно.

Естественное строение вульвы и вагины охотники на ведьм считали отклонением от нормы и чем-то весьма подозрительным. В интимных местах жертвы всегда находили признаки сделки с дьяволом. Особенно досталось малым половым губам: их считали сосками, к которым прикладываются демонические любовники»{201}.

Некоторые историки-феминистки называют происходившее фемицидом, и здесь они совершенно правы.