Ялайский пепел! Нельзя ей поддаваться!

«Закрой этот разлом» — командую я.

Замерший на миг поток древних сил снова приходит в движение. Не причиняя нахару никакого вреда — даже не разбивая его щит, а просачиваясь сквозь него — вырвавшаяся из перчатки магия сминает бирюзовый пепел, протаскивает его мимо владыки кочевников и зашвыривает в овраг, в трещину, откуда расползается туман…

Глубоко под землёй что-то грохочет, скрежещет — и из оврага вырывается ещё один мощный импульс. Он заставляет деревья вокруг пошатнуться, разметает остатки тумана и листья, устлавшие землю, ломает ветки. Но самое главное — мощный поток сбивает все кристаллические наросты на камнях и стволах растений, на кустарниках, перемалывает энергопаутину в кронах, «стирает» с земли тонкие трещины и иссушает светящиеся Этерниумом лужицы, превращая всё это в пыль.

Через несколько мгновений лес вокруг перестаёт быть мрачной, «заражённой» чащей — и становится просто… Лесом. Древним, здоровым.

Живым.

А я, внезапно ощутив страшную усталость, падаю на колени.

Получилось! Хрраш меня раздери — получилось! Проклятье, надеюсь, перчатка сейчас не исполнит какую-нибудь глупость…

«Только с разрешения владыки…» — слышится едва уловимый шёпот, и я вдруг ощущаю, что сила частицы Арканума словно бы засыпает…

— Не зря я пригласил тебя сюда, молодой владыка, — рядом со мной присаживается тяжело дышащий Эльхан. Я не заметил, как он подошёл, и как шестёрка оставшихся в живых каури встала вокруг нас. — Не зря… Спасибо.

Я поднимаю взгляд и вижу, как он смотрит на меня — с уважением и благодарностью.

— Рад, что смог помочь, — хрипло говорю я и вдруг сгибаюсь под натиском приступа кашля.

— Так трудно? — спрашивает нахар, когда я, наконец, откашливаюсь и сажусь на землю, привалившись спиной к ближайшему камню.

— Есть немного, — всё ещё хрипя, отвечаю я и прикрываю глаза.

Всё тело ломит, словно я провалялся в горячке целую декаду и только-только пришёл в себя. С чего бы это? В тот раз, когда я напал на Императора, ничего подобного не происходило… Хотя там магия, на первый взгляд, была даже мощнее…

Владыка кочевников садится рядом, снимает с пояса кожаную баклагу и протягивает мне.

— Не думаю, что кумыс будет к месту, нахар.

— Это вода.

Мы негромко смеёмся, и я делаю несколько глотков. Становится легче…

— Ты спас меня, — произносит Эльхан. — Я видел. Видел, как эта тварь, изменившись, сломала мои щиты… Ещё мгновение — и она бы добралась до меня, я это знаю. Но ты что-то сделал… Как ты остановил всё вокруг?

— Это сложно объяснить, — разумеется, я не решаюсь сказать, что и сам этого не знаю.

— Понимаю, — важно кивает правитель степняков. — И, наверное, это не столь важно. Спасибо, владыка Хэлгар. Теперь я — твой должник. Ты спас не только меня — но и наше урочище, очистил его, — он крутит головой, разглядывая изменившуюся местность. — И меньшее, что я могу сделать — это удовлетворить твою просьбу. Ты получишь столько еды, сколько сможешь увезти на своих кораблях.

— Благодарю, нахар, — облегчённо выдыхаю я.

Что ж, ради такого стоило постараться! Поездка прошла не зря, но… Даже три корабля еды, пока мы не наладим производство собственной провизии — капля в море… Мне нужны постоянные поставки…

Видимо, что-то такое мелькает в моих глазах, потому что нахар замечает:

— Понимаю, о чём ты думаешь. На твоих землях живёт много людей, и привезённая тобой еда не сильно исправит положение. Ты хотел торговать постоянно, верно?

— Да.

— Что ж… У тебя есть товар, который мне нужен, — улыбается Эльхан. — Теперь я знаю, что ты можешь очищать наши урочища — и предлагаю тебе сделку. Оставайся в наших землях, восстанавливайся, сколько тебе нужно — а когда это произойдёт, мы очистим остальные святые места, которые затронула скверна. Взамен я распоряжусь, чтобы твои корабли, приходящие в Ишшат, раз за разом загружали провиантом, пока ты здесь. И пока ты мой гость — поверь, ни в чём не будешь нуждаться. Еда, питьё, девушки — даже наши кони! Только скажи, что тебе нужно, и тут же получишь это.

— Заманчивое предложение, нахар, — улыбаюсь я. — Но, боюсь, мой народ ещё не привык к отсутствию нового правителя. Чем дольше я буду оставаться здесь — тем сильнее они будут беспокоиться. И тем больше глупостей натворят те, кто не слишком доволен моей новой… Политикой.

— Понимаю, — помрачнев, кивает правитель степняков. — И как же ты предлагаешь поступить?

— На какое-то время мне нужно вернуться. Но обещаю — как только я раздам приказы, приведу дела в порядок и буду убеждён, что в моё отсутствие не произойдёт непредвиденных сложностей — вернусь. И помогу тебе очистить прочие урочища, владыка.

— А если это… «Заражение», — с отвращением выплюнув это слово, произносит Эльхан, — распространится? Что нам делать тогда?

— Не распространится, — уверенно отвечаю я.

Хотя на самом деле моя уверенность показная, и ни на чём особом не держится — разве что на внутренних ощущениях и образах, посылаемых перчаткой. Но остаться здесь ещё на месяц-два я действительно не могу — душу терзают смутные предчувствия.

Но главное, меня беспокоит недоверие к тем чернокнижникам и генералам, которые вскоре зададут себе вопросы — зачем им нужен новый повелитель, который вздумал поменять их привычный жизненный уклад? Тот, кто получил власть, но не распоряжается ей и проводит месяцы в степях?

К тому же — в замке есть целая прорва знаний, собранных Ирандером и Беренгар, получивший возможности Архивариуса. Возможно, Сейнорай придумает, как можно очищать урочища, не используя перчатку? Может быть, получится сделать артефакты, используя кристаллы Этерниума, или ещё что-то?

А Айрилен? Я не могу оставить её душу в перчатке! Нужно продолжать изучать возможности переноса души магессы в новое тело, нужно искать его, нужно…

Ялайский пепел, да ещё столько нужно сделать!

Подумав, я решаю «закинуть удочку» и подцепить нахара:

— Возможно, в библиотеках моего предшественника я смогу найти что-то, что позволит мне обучить своих колдунов подобным вещам, и в следующий приезд взять их с собой. А может, получится научить «очищению» и тебя, и твоих шаманов. Я видел, на что ты способен, владыка. И если твои колдуны хотя бы вполовину так сильны, — чуть покривив душой, говорю я, — возможно, у нас всё получится.

При этих слова нахар лишь удручёно качает головой.

— Не думаю, что у тебя получится, молодой владыка. Наша магия направлена на землю. Мы не понимаем тонких материй, и даже стихии даются нам нелегко. Я — редкое исключение.